Энджел Фогг: Превратности любви

– Ты всегда пользуешься запрещенными приемами, когда идешь к цели?

Ответа она ждать не стала. Выскочив из машины, Линн зашагала к дверям ресторана, надеясь, что опередит его, что он догонит ее только внутри. Напрасно! Через мгновение Димитр был рядом.

Линн несколько раз бывала в этом ресторане, они с Пейж любили обедать вместе. Впрочем, его ценили и гурманы, и светская публика. Интерьер здесь был по-настоящему элегантен, персонал безукоризненно вышколен.

Метрдотель встретил их радушной улыбкой и проводил к столику в глубине зала. Ресторан был спланирован так, что каждая пара оказывалась в уединении. Линн обратила внимание, что Костакидас здесь особо уважаемый и желанный клиент.

Им принесли французское шампанское. Девушка удивилась, но Димитр остановил ее, когда кельнер наполнял бокалы.

Притушенный свет, тишина, аромат живых цветов в вазе создавали интимную обстановку, но Линн было не по себе. Ей казалось, что она в центре внимания. Бриллиант в золотой оправе вызывающе блестел сотнями своих граней. Сияние это было таким ослепительным, что девушка опустила руку на колени.

Время для нее тянулось медленно. Суп, креветки, салат, горячее, от которого Линн отказалась, сыр-ассорти, десерт… Кельнеры раздражающе неторопливо меняли блюда – так ей казалось. На самом деле упрекнуть их было не в чем. Едва дождавшись наконец кофе, Линн изнывала от желания покинуть эти стены. Она была раздражена, подавлена, а главное, измучена долгим притворством. Врожденная вежливость и воспитание не позволяли ей браниться или устроить сцену, а как хотелось!

Он же, черт его побери, прекрасно знал, что этого можно не опасаться, знал и продолжал разыгрывать спектакль, предлагая то очередную изысканную закуску, то роскошные фрукты, то бокал коллекционного вина. Линн держалась стойко, но была на пределе. Машинально выпила кофе, съела десерт, смиренно дожидаясь конца этой пытки. Она устала и морально, и физически. Уже целый час ее терзала мучительная головная боль.

Вдруг ее захлестнула волна – нет, вал! – приторно-сладкого запаха. Духи! И тут же колокольчиком зазвенел чуть пронзительный женский голос.

– Димитр, ты? Я думала, ты не вернешься из Перта раньше следующей недели.

– Шанна, добрый вечер! – Приветствие Костакидаса было любезным, но не слишком радушным. Правила приличия требовали, чтобы дамы были представлены друг другу: – Линн. Шанна.

Брюнетка очаровательно улыбнулась.

– Надолго к нам? – вежливо поинтересовалась она. – Как там на побережье? Вы в отпуске?

– Не совсем, – уклончиво сказала Линн.

– О, семейный тет-а-тет? Или я могу присоединиться?

– К сожалению, мы с Линн собирались уходить, – умело вышел из положения Димитр.

– Что вы, останьтесь! Я здесь с друзьями. Мы будем рады вашей компании.

– Благодарю, но не сегодня.

Метрдотель появился в мгновение ока, стоило Костакидасу сделать знак. Расчет по кредитной карточке не занял и пары минут.

Шанна стрельнула глазами на бутылку шампанского.

– Отмечаешь последние успехи, дорогой?

– Скажем так: успехи в личной жизни, не в бизнесе, – поправил ее Димитр, улыбнувшись Линн.

– О, я слишком любопытна! И что за секреты?

– Я убедил Линн выйти за меня замуж.

Улыбка с лица Шанны исчезла только на долю секунды. Линн воздала должное ее выдержке: брюнетка была воплощением радости и удивления, только в глазах ее темнела горечь.

– Вы должны поделиться со мной секретом, как это вам удалось связать Димитра такими обязательствами, – обратилась она к Линн.

Выручить в такой ситуации могло только чувство юмора.

– Я тут вообще ни при чем, – лукаво улыбнулась Линн. – Он просто надел мне на палец кольцо.

Димитр встал и подал ей руку.

– Надеюсь, ты извинишь нас, Шанна?

Линн только оставалось последовать за Костакидасом. Шанне она сочувствовала. Что значит быть отвергнутой, она испытала на себе четыре года назад. Димитр тогда пренебрег ею, указал на место. Это очень больно. А будет еще больней, сознавала Линн. Долго ли продержится он в роли жениха после ухода Пейж? Несколько дней? Неделю?

– Итак, мосты сожжены? – заметила она, когда они садились в машину.

– Не было никаких мостов, – отрезал он.

– Она же была твоей… – Линн не решалась произнести вслух нужное слово.

– Любовницей? – с усмешкой подсказал он.

– Да!

– Мы бывали в опере, на концертах, иногда появлялись вместе на вечеринках и светских раутах.

– Меня не интересует, что вы делали вместе.