Фрэнсин Паскаль: Таинственный приятель

Николас звонил в дом Уэйкфилдов с перекошенным от волнения лицом.

– Остается только молиться о том, чтобы нам удалось найти Джессику до того, как это с ней случится.

Элизабет выходила из дому Айала с улыбкой на лице. Все прошло как нельзя лучше. Пенни, гордясь талантом своей младшей сестры, тут же, не сходя с места, назначила ее штатным фотографом «Оракула».

Тина бросилась ей на шею, сознавшись, что она из-за своего глупого упрямства не хотела признать, какая у нее замечательная старшая сестра.

Теперь, пройдя через лужайку перед их домом и усевшись в «фиат», Элизабет радовалась тому, что все так хорошо кончилось. Это несколько отвлекло ее от печальных мыслей об Инид и Джордже.

Она включила зажигание и стала разворачивать машину. Внезапно из-за угла выскочил джип, взвизгнули тормоза, и он резко остановился, преградив путь Элизабет. Она повернула голову, чтобы узнать, что происходит.

– Лиз, слава богу, мы нашли тебя! – Выскочив из машины, к ней опрометью бежал Николас Морроу, а за ним Дэвид. – Твой отец сказал нам, что ты можешь ненадолго остановиться здесь, прежде чем ехать на озеро Секка.

Она увидела тревогу, застывшую в зеленых глазах Николаса, и ее сердце сильно забилось в предчувствии беды.

– Николас, в чем дело? Что случилось?

Николас торопливо рассказал ей все, и она страшно побледнела.

– Боже мой, Николас! Джессика сейчас с Джеком!

– Мы знаем, – сказал Дэвид. – Мы только что видели, как они ушли из пиццерии «Гвидо». Мы подумали, что ты можешь, знать, куда они собирались потом.

Элизабет покачала головой:

– Они могут быть где угодно. И, зная свою сестру, могу с уверенностью предположить, что она как раз донимает его расспросами о его происхождении. – Элизабет вспомнила, что перед уходом говорила ей сестра:

«Уверена, что сегодня я буду точно знать, кто такой Джек на самом деле».

– И если Джессика будет слишком настойчиво требовать ответа на свои вопросы, – мрачно сказал Николас, – это может для нее очень плохо кончиться.

– Тодду и ребятам на озере придется подождать. Николас, мы не можем терять ни минуты! – В голосе Элизабет звучала паника. – Но у меня нет ни малейшего представления о том, откуда начинать ее поиски.

Джессика окинула взглядом небольшую, убого меблированную комнату, которую Джек называл своим домом.

– Это, конечно, не хоромы, – сказал Джек, будто читая ее мысли, – но за все это я плачу сам, не обращаясь к отцу ни за помощью, ни за деньгами.

– Это заметно, – ответила Джессика, стараясь скрыть свое разочарование.

Она рассчитывала увидеть здесь хоть какой-то намек на его прошлую жизнь. Но в комнате не было ничего, кроме потертого ковра на полу, покрытом линолеумом унылой расцветки, ветхого комода, маленького столика и двух дешевых стульев с каркасами из алюминия и старого раскладного дивана. Джессика неуверенно присела на край одного из стульев. Ей никогда еще не приходилось бывать в таком жалком жилище.

Джек присел на диван и пристально посмотрел на Джессику.

– В чем дело? – спросил он. – Ты же хотела посмотреть, где я живу, разве нет?

Джессика кивнула:

– Просто это не совсем то, что я ожидала увидеть.

– Да? – спросил Джек.

На какую-то долю секунды Джессике показалось, что взгляд его стал таким же мутным, как в пиццерии «Гвидо», но тут же снова прояснился, так что она решила, что это ей просто померещилось.

– Знаешь, от роскоши устаешь, если она окружает тебя всю жизнь, – объяснил Джек.

– В самом деле? – тихим голосом спросила Джессика.

– Да. Но ты пришла сюда не за тем, чтобы говорить об этом, – продолжал Джек, снова старательно избегая разговоров о его прошлом. – Ты пришла сюда, чтобы увидеть мои подводные снимки. – Он открыл дверцу какого-то шкафчика и стал искать там фотографии.

Джессика попыталась заглянуть ему через плечо в надежде увидеть там что-либо напоминающее о его прошлом, но он был так забит самыми разными вещами, что разглядеть там что-нибудь не было никакой возможности.

– Ага! Вот они! – С верхней полки Джек вытащил наконец большой альбом, и при этом на пол упала какая-то фотография.

Джессика подняла ее. Это была фотография светловолосой девочки одиннадцати или двенадцати лет, с такими же, как у Джека, глубоко посаженными глазами и такой же, как у него, улыбкой.

– Это кто, твоя сестра? – спросила Джессика.

Девочка стояла перед самым обычным желтым двухэтажным домом.

Джек бросил альбом на стол и почти грубо вырвал фотографию у Джессики.