Кэтрин Спэнсер: Причуда принцессы

– Слава богу, я успел вовремя, принцесса.

У Деметрио ушло несколько минут на то, чтобы уговорить Самуэля не звонить в полицию, и убедить старика в том, что это не похищение внучки всемогущей синьоры Уэйд. После долгих переговоров шофер сдался, и Деметрио пересадил Натали в свою машину.

Всю дорогу до виллы она молчала в ожидании, что вот-вот проснется и все это окажется сном. Наконец Деметрио затормозил у парадного входа виллы «Дельфина» и произнес:

– Вот мы и дома, принцесса.

И тут силы покинули Натали. Она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. Слезы струились между пальцами, капали на колени, тело сотрясалось крупной дрожью. Девушка пыталась что-то сказать, но вместо слов из горла вырывались всхлипы и икота. Деметрио обнял ее и привлек к своей груди. Он был большим, теплым и настоящим. Когда истерика прошла и Натали отстранилась, на его рубашке осталось огромное мокрое пятно.

– У тебя нет бумажного пакета? А то мое лицо, наверно, похоже на помятый помидор…

Деметрио вытер ее щеки краем рубашки.

– Я итальянец, помнишь? Я люблю помидоры. Они – обязательная часть моего меню, не могу и дня провести без них.

– Давай поспорим, – робко улыбнулась Натали, – ты говоришь это всем женщинам.

– Нет, принцесса. Только тебе. Потому что ты – единственная женщина в моей жизни. Если ты от меня уйдешь, она и гроша ломаного не будет стоить.

– Я не хотела уезжать, – шепнула Натали. – Не хотела верить, что между нами все закончилось.

– Мы всегда будем вместе. – Деметрио страстно поцеловал девушку. – Ты пройдешь в дом и позволишь мне все объяснить?

– Конечно. – Натали расстегнула ремень безопасности. – Кстати, где твой грузовик… и чья это машина?

– Грузовик в гараже, а эта машина моя.

Натали рассмеялась.

– Мне следовало догадаться. Какой итальянец не владеет красным «Феррари».

– Да, – поддержал он. – Еще у меня есть «Ламборджини», только не красный.

Девушка оправила юбку и жакет – те самые, что были на ней в день приезда.

– Тебе многое придется мне объяснить.

– Только сначала пригласим твою бабушку.

К удивлению Деметрио, Натали сразу же согласилась. Как только Барбара Уэйд уселась рядом с внучкой на кушетку, Деметрио приступил к объяснениям.

– Вы знаете, что я намеренно пускал вам пыль в глаза, когда приехал сюда, но теперь я думаю, пришла пора вам узнать обо мне кое-что, прежде чем я попрошу у вас прощения.

– Не томите, молодой человек, – попросила Барбара.

Деметрио прошелся по комнате и остановился у портрета, написанного маслом. На нем была изображена женщина около сорока лет в шикарном бархатном платье, с бриллиантовой диадемой в волосах и ниткой жемчуга на высокой, точеной шее.

Натали тут же узнала ее: печаль в глазах роднила женщину с девушкой на свадебной фотографии.

– Это портрет моей бабушки, – начал Деметрио.

– Я помню ее, – кивнула Барбара. – Она была настоящей леди.

– Она была моим вдохновением, – подхватил Деметрио. – Именно ей я обязан всем тем, что имею сейчас. Я вернулся в Италию после Принстона в двадцать восемь лет и основал в Милане свой бизнес. У меня была маленькая компания по реставрации зданий и команда из пяти человек. Я занял денег, купил старую, полуразрушенную виллу, восстановил ее и превратил в роскошный отель. Рискованное предприятие, но у меня получилось. Вскоре я открыл филиалы в Генуе и других городах. – Деметрио посмотрел на Натали и улыбнулся. – А недавно – и на этом побережье.

– Темно-зеленые фургоны с золотыми буквами… «Эмеренция кострузион». Они твои! – воскликнула девушка.

– Правильно. Эмеренция – второе имя моей бабушки. – Деметрио ласково погладил раму, обрамляющую портрет. – Я добился успеха и могу себе позволить содержать гараж роскошных машин, пентахаус в центре города, шале в Альпах и квартиру в Венеции. – Деметрио повернулся к Барбаре. – Я упомянул об этом, синьора, не для красного словца, а чтобы вы поняли: я не претендую на богатство Натали.

– Такая мысль приходила мне в голову, не стану скрывать, – призналась пожилая женщина. – Но продолжайте.

– Конечно, я мог бы сменить имя, продать виллу, жениться и начать новую династию в Милане, – Деметрио снова посмотрел на портрет. – Но это значило бы отречься от себя, от своей индивидуальности. Моя бабушка воспитала меня для успеха, и я должен был восстановить ее честное имя. Поэтому я вернулся в места, где прошло мое детство и начал все заново.

– Но почему вы не представились нам тем, кем являетесь на самом деле? – спросила Барбара. – Тогда вы избежали бы недомолвок и подозрений.