Дэй Леклер: Дороже всех сокровищ

Это и есть ее единственная маленькая тайна.

– Ну, и каково ее последнее условие? – спросил Марко.

Лазз уже в который раз посмотрел на распечатку электронного письма от Арианы.

– Ты женат, так объясни мне, что это может значить, если жена хочет иметь комнату, в которую мне не будет доступа?

– Но это не означает, что ты не сможешь туда войти.

– Да, верно. Черт, нет! Я не собираюсь туда входить. По крайней мере, слишком часто. – Марко неожиданно засмеялся. Лазз моргнул. – У Кейтлин есть подобная комната?

– Разумеется. Я называю ее ванной, но она устроила там какое-то женское святилище, и упаси меня Бог, если я зайду туда в неподходящий момент.

– Это когда?

– В любое время, когда жена там, – усмехнулся Марко.

– Все шутишь? А ведь я тебя серьезно спрашивал.

– У Кейтлин есть такое местечко, и мне дали понять, что будут совсем не рады видеть меня там. Подобные уголки есть у всех женщин и предназначены они исключительно для них. Чтобы побыть наедине с собой, вспомнить, что значит быть женщиной… Что-то вроде этого.

– Личной спальни ей, значит, для этого недостаточно?

– Если для тебя это такая проблема, откажись от свадьбы.

– Ты мне уже об этом говорил. Николо повторил дважды, а Сев так вообще с полдюжины раз.

– Мы беспокоимся за тебя, – выразил общее мнение Марко. – Тебе не обязательно жениться из-за идиотского доисторического брачного контракта, который придумал отец. Бримстоун, конечно, редкий камень, но и он не стоит такой жертвы. Мы все так думаем.

– Любопытно, – сощурился Лазз. – Никого из вас, видимо, не печалит, что на меня может пасть проклятие Бримстоуна, если я не женюсь.

– Он приносит несчастье, только если в это верить, но ты же не веришь, – заметил Марко. – Сев поработал над тем, чтобы наши позиции на рынке ювелирных изделий оставались непоколебимыми еще долгое время. Следовательно, считать, что из-за Бримстоуна в семье Данте не будет счастья, и нам не будет сопутствовать успех, просто глупо.

– А что касается еще одного мифа семьи Данте? О любви с первого прикосновения? – проницательно глядя на брата, спросил Лаззаро.

На лице Марко появилось упрямое выражение.

– Это другая история.

– Разумеется.

– Только не надо сарказма! Ты женишься на Ариане не по любви, и знаешь это.

– Сев и Николо это тоже заметили, – согласился Лазз.

– Трудно не заметить.

– Похоже, только я один не верю в эту легенду и связанное с ней проклятие.

– Благословение.

Лазз не обратил внимания на поправку.

– Мы часто переписывались с Арианой, чтобы решить этот вопрос. Мы женимся. Ради наших дедушек и бабушек устроим небольшое шоу, которое растянется на несколько месяцев, затем разведемся и вернемся на свои дорожки.

– Не понимаю отца, – заявил Марко. – И мать, и он были несчастливы в браке. Почему он пошел на это?

– Сколько раз нужно повторять? Наш брак будет выглядеть таковым только со стороны. Мы с Арианой исполним волю наших отцов, чтобы сохранить Бримстоун, затем Данте выкупят долю Романо, и все будут довольны. Очень просто.

– Ты думаешь, все пройдет так гладко? А как же Примо и Нонна? Они ведь думают, что вы женитесь по любви. Ты из кожи вон лез, чтобы им это доказать. Как только вы разведетесь, они поймут, что ты их обманул. Это может их подкосить. – Марко стал необычно хмур.

– Я не хочу причинять им боль, но лучше пусть они решат, что семейная легенда не сработала, чем узнают о договоре отцов. Думаю, это расстроит их куда сильнее, чем мое неверие в сказки.

– Я не согласен. Их гораздо больше расстроит то, что ты женишься не по любви.

После секундного размышления Лазз все-таки был вынужден признать правоту брата.

– Тогда я постараюсь их убедить, что мы с Арианой заключили брак по любви, но что-то у нас не сложилось. Я решил, что люблю ее, но ошибся, приняв увлечение за любовь. Если я правильно понял, бабушка и мать Арианы тоже думают, что мы любим друг друга. Мы с ней оба не хотим огорчать наших близких. То, что мы договорились по электронной почте, и ни о какой любви с первого взгляда речи быть не может, – тайна.

– Интересно будет поглядеть на твою реакцию, когда вы встретитесь, – вдруг улыбнулся Марко.

– А что?

– Сам увидишь. – Его улыбка стала коварной.

– Ты не собираешься мне ничего говорить, я прав?

– Ну, кое-что я могу тебе сказать. Она восхитительная, страстная и очень-очень чувственная. У нее прекрасное чувство юмора. И еще она любит детей.

– По-моему, ты забыл упомянуть о ее умении целоваться, – сухо напомнил Лазз.