Марси Бэннет: Мой мужчина

Северный европеец думает, как бы быстрее сбросить шубу. А южная европейка исстрадается из-за своего мехового манто: хочется прогулять норку, а не в пору – опять тепло на улице. Так же и с камином. Для северян – быстрее бы в нем нужда отпала, для южан – когда еще посидишь у очага, где красиво и завораживающе гуляет пламя!

Нехолодным осенним днем во дворце испанского – не гранда, нет, бери выше – императора винодельческой империи сидят и разговаривают два пожилых человека. Один – тот, который условно назван императором, другой – полковник, который действительно является полковником королевской армии Великобритании. Когда неспешно подкладываешь дрова в камин, они идут на пользу не только огню, но и беседе. А пожилые люди говорят о женщинах. Возраст подвинул их к порогу (а кого и передвинул через него), отделяющему практиков от теоретиков. И оттого соображения, высказываемые вслух, не столько будоражат плоть, сколько дают работу мысли.

– Женщины, – вздохнул «император», – это удивительные существа. Они мыслят, чувствуют гораздо тоньше, чем мы. Скажу парадоксальную вещь: альтруизм – эгоизм женщины... Понимаете? Я отдаю, получая...

Полковник весело посмотрел на собеседника. Он был из тех, кто одну ногу перенес через сакраментальный порог, другую пока нет. Поза, неудобная в повседневной жизни, давала ему тем не менее некоторое преимущество, так как имелась возможность в зависимости от направления беседы переносить центр тяжести туда и обратно. Сейчас полковник несколько подался вспять.

– Дорогой друг, – сказал он, – у меня такое впечатление, что вы исследуете некую среднестатистическую женщину, вычисленную из множества дам вашего сердца. Судя по высокой оценке и предполагая несметное количество таковых, у вас хороший вкус и вы везунчик в жизни.

Старик с грустью посмотрел на человека, пытающегося милым ерничеством увести его от серьезной темы.

– У меня, полковник, внучка, которая несчастна, потому что ей встретился мужчина, обожающий эгоизм собственного тела. Она – красивая женщина, думающая, остро думающая и, как вы понимаете, не бедная...

– Хе-хе-хе, – отреагировал полковник. – ...И она при одном намеке на то, чтобы снова выйти замуж, начинает дрожать мелкой дрожью и выкрикивать о мужчинах: «Все они...» Спрашиваю ее: «И твой дед?..» Вроде бы обижаюсь, но сам-то понимаю, что и я тоже, как «все они». Потому что и ваш покорный слуга наверняка когда-то обидел чью-то душу, отдавая предпочтение плоти.

Полковник молча позавидовал памяти старого джентльмена, а вслух, чтобы не оборвалась беседа, сказал:

– У девочки, у вашей внучки, была сердечная драма?

– В том-то и дело!

– Она вам рассказала?

– Конечно нет! Я угадал. Что было нетрудно. Развод состоялся по ее настоянию. Вот я и спрашиваю: что этот негодяй наделал, чтобы вся правда о нашем мужском племени стала известна столь молодой леди?

– Но вы же не повторите, надеюсь, слова юной леди, которая обобщает, основываясь на одном факте, столь, безусловно горестном для нее?

Старик поморщился. Но вдруг с задором взглянул на собеседника, тем самым давая ему понять, сколь эфемерна и относительна разграничительная черта между теорией и практикой.

– Дорогой полковник, а ну-ка, вспомните свои любовные победы! Ведь далеко не всегда партнерша разделяла вашу радость. Для кого-то ваша виктория стала поражением. Обернулась несчастьем. Мы редко задумываемся о своей ответственности за собственный успех.

– Хм, – полковник уставился долгим взглядом на играющие в камине языки пламени, видимо, не зря тратя время на перелистывание сердечных страниц своей жизни. Первые страницы явно настраивали на оптимизм. Но потом лицо стало серьезным. Неужели один из пожелтелых листков книги его жизни мог стать подтверждением высказываний старика?

Все семейство Баго собралось к саду великолепного палаццо – дворца в стиле барокко, расположенного недалеко от городка Ла-Барро. Родственники и гости съехались, чтобы отметить двухсотлетний юбилей Дома Баго. Даже графиня Белинда была здесь.

Конрад Невилл Баго, глава Дома, красивый высокий старик, смотрел сквозь толпу гостей на свою единственную внучку со смесью гордости и грусти во взгляде. Она была так прекрасна: высокая, белокурая, элегантная. Любой мужчина мог только мечтать о такой красавице. Но как же внучка избалована! Избалована им, родителями, богатством и высоким общественным положением семьи.