Айра Уайз: Путешествие во времени

Веки Уго отяжелели, когда он перевел взгляд ниже и вспомнил гладкую кожу плоского живота, округлость бедер, которые с такой готовностью прижимались к нему. Застенчивая Сэнди, девственная Сэнди, мягкие губы которой дрожали потому, что она так хотела его, а глаза сияли, словно топазы, от возбуждения, умоляя взять то единственное, что она могла ему предложить. Даже если все остальное предложенное ею оказалось ложью, он твердо знал, что неодолимое влечение к нему было единственной правдой Сэнди.

Имеет ли это какое-нибудь значение сейчас? – размышлял Уго. Тогда казалось, что тот день должен был сделать их мужем и женой. И, будучи человеком чести, он решил, что так и будет, еще до того как принял ее единственное сокровище. Сокровище, которое имело власть над ним и сейчас, когда он сидел здесь, слушая одну женщину, умоляющую его о страсти, в то время как другая пробуждала ее, даже не ведая о том.

Уго вспоминал день, проведенный на старой перине под стеганым пуховым одеялом, когда ее руки обвили его, а тело приняло с легким вздохом, от которого у него чуть не остановилось сердце. Он ощутил преграду, и до сих пор в нем живо было испытанное тогда чувство мужской гордости. «Да», – задыхаясь, тихо прошептала Сэнди, отчего он совсем потерял голову.

Какая мука! – подумал Уго, одновременно испытав удовлетворение при виде порозовевших щек Сэнди; а то, как дрогнули ее ресницы, заставило его усмехнуться. Она знает, о чем она думает, и не в состоянии поднять взгляда, потому что воспоминания о том дне так же сильно действуют на нее, как и на него… Однако это вожделение, и ничего более…

Если он не перестанет раздевать меня взглядом, я уйду, решила Сэнди, опускаясь в стоящее у стола кресло. Уго сидел, непринужденно развалившись и слушая говорившего по телефону, в то время как его затуманенный взгляд жег ее тело сквозь одежду. Неужели Уго считает ее настолько тупой, чтобы не понимать, что он делает?

Его губ коснулась кривоватая усмешка. Губ, которые должны бы быть твердыми и холодными, но почему-то выглядят совершенно иначе. Сэнди вздохнула и опустила взгляд, изо всех сил желая, чтобы выражение его лица не заставляло ее думать о сексе. Единственный мужчина, единственный день, единственный опыт, который мог бы навести ее на эти мысли, – и, безусловно, навели, сокрушенно отметила Сэнди. Хватило одного только затуманенного взгляда темных глаз, чтобы Сэнди увидела этого мужчину во всем его нагом великолепии. Широкие бронзовые плечи, мускулистый торс, покрытый мягкими темными волосами, и… Нет, остановись немедленно! – приказала она себе.

Что за человек на другом конце провода так надолго лишил его дара речи? – думала Сэнди, ерзая в кресле. Ей хотелось, чтобы Уго наконец заговорил и разрушил возникшее между ними нестерпимое напряжение.

Сексуальное напряжение. Этот мужчина всегда был способен вывернуть ее наизнанку одним пристальным взглядом из-под полуопущенных тяжелых ресниц. Может быть, он знает об этом? Может быть, разговор уже давным-давно закончился, а он затягивает молчание просто для того, чтобы продлить ее муку? Способен ли он на такую расчетливую жестокость?

Да, решила Сэнди, конечно, способен. Он ясно дал понять, что не хочет видеть ее здесь, но затем по какой-то необъяснимой причине решил позволить ей высказаться. Может быть, она задела Уго, усомнившись в его человечности, и он решил таким образом отомстить ей? У Уго достанет самомнения на десятерых. Его эго так же велико… как и некоторые части его тела. О, только не это! – мысленно возопила она, чувствуя, как щеки заливает вторая волна румянца.

Уго заметил, что Сэнди снова покраснела, и это напомнило ему их первую встречу в поместье его знакомых. Он приехал в гости на уикэнд, а Сэнди была среди тех, кого наняли для обслуживания гостей. Тихая, застенчивая, она подавала ему блюда за обедом и все время краснела. Каждый раз, когда она по необходимости склонялась над его плечом, он вдыхал нежный запах ее духов, чувствовал щекой легкое дыхание и мимолетные прикосновения шелковистых волос… Даже сейчас при воспоминании об этом у него перехватило дыхание. Дважды она задевала его блюдом и едва не умирала при этом от смущения. Дважды он превращал это в шутку, объясняя все своими нестандартными габаритами, чтобы отвести от нее гнев хозяев.

– Она новенькая… временная, – объяснила ему Элис Трумен тоном человека, привыкшего получать от жизни только лучшее. – Оставь это, Сэнди! – раздраженно бросила она, когда девушка попыталась стереть пролитый на скатерть рядом с тарелкой Уго соус. Ее рука дрожала, а лицо так пылало, что могло, казалось, обжечь ему щеку. – В наши дни невозможно найти нормальную прислугу. Сэнди больше привыкла кормить лошадей, чем людей.