Кэрол Маринелли - Портрет миллионера

Скоро она не будет борющимся художником.

Вместо этого она станет учителем.

Милли остановилась у входа – ей не хотелось, чтобы Антон увидел слезы ее прощания с мечтой.

– Какая ваша? – Милли так ушла в свой мир, так погрузилась в свои мысли, что не заметила подошедшего, не почувствовала, что рядом кто-то есть.

Но сейчас ее нервы напряглись. Это не кто-то. Это Он.

– Вот, – дрожащей рукой она указала на небольшую картину, написанную маслом.

На картине было поле с травой и цветами, каждая былинка словно улыбалась, каждый цветок имел собственное выражение. В центре стояла деревянная фигурка ребенка, у фигурки отсутствовали черты лица. Это была глубоко личная работа, она будила в Милли эмоции и воспоминания, и ей стало бы больно, если бы картину продали. В то же время она надеялась, что именно эта вещь будет продана первой и положит начало ее карьере художника.

– Вы накурились наркотиков, когда писали это? – спросил мужчина.

Милли улыбнулась – не столько вопросу, сколько его выговору. Его английский был великолепен, но он говорил с таким удивительным акцентом, что даже и это довольно обидное замечание звучало сексуально.

Один – ноль в его пользу.

Русский сосредоточенно рассматривал ее картину. А художнику льстит, когда кто-нибудь пытается постичь скрытый смысл его работы вместо того, чтобы, бросив на нее беглый взгляд, перейти к следующей.

– У моего брата аутизм. Когда я была маленькой, его доктор объяснил мне, что он не выносит объятий, поцелуев, любых проявлений чувств из-за особого видения мира. Для него очень важны облака, трава, деревья, животные, они для него в каком-то смысле более живые, чем люди. Это я, – Милли указала на застывшую в центре картины фигурку.

Мужчина молчал долго, очень долго. Он действительно рассматривал ее картину.

– Я знал одного ребенка, который плакал, когда нужно было укладываться в постель. Не просто плакал, громко рыдал… Каждую ночь. Казалось, он в ужасе. Возможно, он думал, что кровать живая и причинит ему боль?

– Не знаю, но могу предположить, что такое возможно.

– Я бы хотел узнать имя художника.

– Милли, – улыбнулась девушка. – Милли Андреас.

– А ваш акцент? – Мужчина хмурился, стараясь угадать, откуда она. – Англия, Лондон?

– Правильно.

– Вы проводите здесь каникулы?

– Рабочие каникулы… – грустно улыбнулась Милли. – Завтра уезжаю.

– Досадно.

Милли случалось флиртовать, но она редко делала это так откровенно и никогда – со столь потрясающим красавцем.

– Милли… – Мужчина размышлял над ее именем. – Я не знаком с таким. А полностью…

– Миллисент, – сказала девушка, но дальше обсуждать эту тему не пришлось, потому что Антон за окном уже призывно махал ей рукой.

С ее стороны было бы невежливо не пойти к нему, поэтому она повернулась к Леониду, чтобы попрощаться.

У него было другое мнение на этот счет, он двинулся к открывшейся двери, отступив, чтобы пропустить Милли. Такая мужская твердость и решительность взволновала ее гораздо больше, чем ей хотелось признать.

– Ну что, подготовилась к отъезду? – Антон обнял девушку и резко отпустил, увидев ее спутника. – Боже, Милли, я думал, ты вечером работала?

– Да, да, – пробормотала она. – Это Антон, а это…

– Я знаю, кто это. Леонид, мне очень нравится ваша новая коллекция.

– Я занимаюсь финансами, а не модой, – сдержанно улыбнулся русский.

– Все равно, я восхищен, – поторопился сказать Антон.

Леонид не слушал. Он ходил по галерее, рассматривая картины, останавливаясь перед некоторыми и бросая на другие лишь беглый взгляд.

– Ты его знаешь? – прошептала Милли.

– Все знают Коловских.

– Я имею в виду, ты знаком с ним?

– Хотел бы, – вздохнул Антон. – Его магазин рядом с моим, но Коловские на миллионы миль отстоят от меня. Мне случалось говорить с его братьями-близнецами, они очень шикарны. Ты представляешь, с кем ты разговаривала? Они – короли модной индустрии, а твой сегодняшний поклонник – первый в этом ряду. – Антон замолчал, увидев, что Леонид направляется к ним. – Я ругаю Милли за то, что она рядом с вами в форме официантки, – Антон драматически скосил глаза на Леонида. – Но вы видели ее в другом наряде?

– Нет, – Леонид медленно повернулся к Милли, глядя на нее раздевающим взглядом. – Но очень надеюсь увидеть.

– Не обольщайтесь, у Милли в гардеробе лишь шорты и футболки.

– У вас в витрине выставлена только одна ее картина, а других художников – по две.