Мелани Рокс - Опасный жених

Все удивленно уставились на покрасневшую до кончиков ушей виновницу торжества.

– Я вовсе не…

– Эй, ребята, давайте хорошенько попросим нашу скромницу, – скомандовала Беатрис и захлопала в ладоши.

Ее тут же поддержали друзья Бренды.

Вконец смутившаяся Бренда опустила глаза и, выдержав минуту молчания, кивнула в знак согласия.

– Хорошо. Только два маленьких стихотворения. А затем Беатрис расскажет подробности своего опасного приключения в неизвестных пещерах Джорджии.

Вы даже не представляете, насколько опасного, подумала Беатрис, наспех пытаясь придумать, о чем рассказать.

Праздник был в самом разгаре. Вино лилось рекой. Энди рассказывал анекдоты. Бренда читала одно стихотворение за другим, получая все новые и новые хвалебные отзывы и ругая друзей за пристрастие. Беатрис делилась впечатлениями от поездки…

– …Там есть еще одно чудо природы, – слегка захмелев от вина и дружеского общения, продолжила Беатрис. – Тысячетонный камень, балансирующий на острие другого камня. Настоящая находка для художника и фотографа!

– Беатрис, для тебя любая букашка находка, – возразила со смехом Бренда. – Каждый раз удивляюсь твоим фотографиям.

– Хочешь сказать, что я заставляю тебя взглянуть на мир иными глазами? – улыбнулась Беатрис.

Бренда кивнула.

– Именно этого я и добиваюсь.

– За букашку! – поднял тост Коул.

Дружный смех потряс ресторан. Да уж, кому-то удавались куда более оригинальные тосты, нежели Беатрис.

Прошло пять лет.

Беатрис вздохнула и покосилась на спавшего рядом Рона. Что она к нему чувствовала? Привязанность, теплоту, жалость?.. Все что угодно, но только не любовь. Им было удобно вдвоем. Беатрис часто уезжала в командировки. Рон с утра до вечера ворочал миллионами, сидя в своем просторном офисе на пятнадцатом этаже Колумбия-билдинг.

Беатрис уже и не помнила, как пришло решение жить вместе. Просто в один прекрасный вечер, после десятка прозаических свиданий, Рон признался ей в любви и предложил перебраться к нему. Помнится, самым веским аргументом явилось то, что его дом находится всего в десяти минутах ходьбы от редакции «Планеты». Конечно, не самое романтичное начало любовных отношений, но Беатрис согласилась.

Чем ближе она подбиралась к тридцатилетнему рубежу, тем острее чувствовала на себе давление матери и подруг, создавших семьи. Кроме того, Рон ее устраивал почти по всем показателям. Красив, умен, добр и заботлив. Без устали повторяет, что любит ее. Более того, терпит ее работу. Конечно, Беатрис чувствовала – не могла не чувствовать, – что Рону не нравятся ее частые отъезды. Однако он благоразумно не выказывал свое недовольство.

Рон не раз делал ей предложение руки и сердца, однако стоило разговору зайти о свадьбе, как Беатрис тут же меняла тему. Что же ее останавливало на пути к браку? Беатрис уверяла себя, что в том нет ее вины. Просто некоторые женщины не созданы для семьи. Видимо, она именно из их числа. Ее бросало в дрожь от одного упоминания супружеских обязанностей: стирка, уборка, стояние над кастрюлями… Брр, аж мурашки по коже. Наверное, такое же ощущение возникало у Бренды, когда Беатрис предлагала ей совместный спуск в пещеру.

Рон разлепил глаза и сонно улыбнулся.

– Доброе утро.

– Доброе. Тебе сегодня нужно в редакцию?

– Надо сходить. Босс хотел со мной о чем-то поговорить.

– Это следует понимать как очередное задание?

– Мне показалось или ты действительно недоволен?

– Конечно, недоволен. Черт возьми, за последний месяц мы всего дважды занимались любовью. Все остальное время ты либо носилась на другом конце земли, либо проявляла пленки.

– Это моя работа, – отчеканила Беатрис. – Мы, кажется, уже не раз обсуждали это.

– И ни разу не пришли к общему знаменателю, – с горечью признал Рон.

– Мне жаль, что ты проснулся в дурном настроении. – Беатрис выскользнула из-под одеяла и, надев тапочки, отправилась в ванную.

– Извини, – донесся голос Рона. – Я люблю тебя и… ревную к работе.

Беатрис включила воду, словно желая заглушить голос любовника. Глупо обманывать себя, убеждая, что их отношения в том виде, в каком они находятся сейчас, жизнеспособны. Ни Рона, ни ее не устраивает подобная подвешенность.

Он мечтает о настоящей семье: любящей и заботливой жене, хозяйке и матери его детей. Беатрис же до сих пор не определилась с тем, чего же ей хочется.

Возможно, Бренда права: ей и в самом деле пора задуматься о детях, о будущем. Нельзя же всю жизнь носиться по миру с камерой в руках?