Виктория Лайт - Девушка по вызову

Келли вылетела в холл и резко остановилась, будто наскочила с размаху на невидимую преграду. В саду были посторонние. Трое мужчин и две девушки, кажется…

Красиво одетые, загорелые, они вели себя в чужом саду как дома. Громко играла музыка, и одна девушка в короткой юбке уже начала танцевать на газоне. Из-за кустов выходили все новые люди, явно добрые знакомые, которые подшучивали друг над другом и от души хохотали. В мгновение ока тихое пространство вокруг бассейна превратилось в шумный многолюдный балаган.

Но не из-за непрошеных гостей краска схлынула с лица Келли. Не они заставили ее попятиться назад, шепча как заклинание простые слова:

– Этого не может быть… этого не может быть…

В раздвижных дверях холла стоял высокий стройный мужчина лет двадцати пяти-тридцати. Он был весь в черном – черные узкие брюки и черная рубашка, и этот цвет подчеркивал его пламенеющие рыжие волосы.

Мужчина был красив. Не так сногсшибательно красив, как Эд Фултон, но по-своему. У него были резкие черты лица потомка англосаксонской расы, ярко-синие глаза и нежная белая кожа, чуть тронутая веснушками. Странно, что при этом его лицо не производило впечатления мягкости и добродушия. Синие глаза смотрели зло и цинично, а такие красивые, мужественно очерченные губы кривились в неприятной усмешке.

– Ты? – прошептала Келли, не веря своим глазам. – Что ты здесь делаешь?

Мужчина не торопился отвечать. Похоже было, что он удивлен гораздо меньше.

Келли пятилась назад, пока не ударилась спиной о перила лестницы.

– Осторожнее, малышка, не убейся, – лениво проговорил мужчина.

Келли заметно вздрогнула.

– Что ты тут делаешь? – повторила она громче. – Что они все тут делают?

В этот момент в холл мимо мужчины прошла девушка с короткими, стриженными под мальчика волосами. Не обращая ни малейшего внимания на Келли, она направилась к кухне. Через открытую дверь Келли слышала, как она гремит чем-то в холодильнике.

– Спрашиваешь, что мы тут делаем? – ухмыльнулся мужчина в черном. – Неужели непонятно? То же, что и ты. Пришли в гости.

– Слушайте, кто-нибудь захватил коньяк? – донесся до Келли с улицы женский визг. – Или вонючий дурацкий джин – это все, что вы купили? Вы забыли? Я не пью джин! Я не пью джин!

Рыжеволосый сложил ладони у рта и выкрикнул.

– У Эда в баре полно коньяка, Джоан! Иди и посмотри сама!

Через секунду в холл влетела девушка в купальном костюме. Она окинула Келли небрежным взглядом, дернула плечиком и побежала к бару. Когда она шла обратно с двумя бутылками, мужчина бесцеремонно хлопнул ее по обнаженному бедру.

– Устраивай там все, крошка. Лайза на кухне, пусть ей кто-нибудь поможет.

Девица хохотнула и на секунду прижалась к мужчине всем телом. Келли передернуло от отвращения.

– Убирайтесь отсюда! – выкрикнула она. – Вы не имеете права здесь находиться, это частное владение! Я вызову полицию!

Девица изумленно оглянулась на нее, покрутила пальцем у виска и вышла на улицу, где появление коньяка было встречено радостным улюлюканьем.

– Почему это мы не можем здесь находиться? – спросил мужчина. – Это дом нашего дорогого друга Эда. Он всегда рад нас видеть.

Келли внезапно стало тяжело дышать.

– Вашего друга Эда? – повторила она. – Ты знаком с Эдуардом Фултоном?

– Ага. – На губах мужчины вновь появилась глумливая усмешка. – Не так близко, как ты, милочка, но достаточно хорошо.

Намек был более чем прозрачен. Келли побагровела.

– А кстати, где он сам? – небрежно продолжал мужчина. – Никак не придет в себя после ночи любви?

– Тебя это не касается!

– Черт, да перестань ты так орать, – поморщился мужчина. – У меня уже уши заболели от твоего голоса. Раньше ты была потише.

– Я очень изменилась!

– Я вижу.

Он цинично оглядел ее с головы до ног. Келли поежилась.

– Ты стала намного симпатичнее. Даже лучше, чем в этой дурацкой рекламе. И халат Эда тебе идет…

– В какой рекламе?

– Что значит, в какой рекламе? У тебя сотня рекламных роликов? В этой… как ее там… «Суперняне». Я чуть со стула не упал, когда увидел тебя. Келли Хиггинс. Ничего поинтереснее не смогла придумать?

– Да, мне нужно было назваться О’Коннор, – огрызнулась Келли.

– А что, у этой фамилии есть достоинство.

– Жаль, что у тех, кто ее носит, достоинства нет!

Мужчина прищурился. От улыбки на его лице не осталось и следа.

– Какие мы язвительные стали… Не слишком ли много берешь на себя, дорогая Аврора?