Анна Клири - Три счастливых дня

Когда она вышла из кабинета, Майк принялся добросовестно проверять свое фотооборудование, а Кэт просто молча нервничала, усевшись на самый край кожаного диванчика.

Через некоторое время появился Томас. Он хмуро кивнул Кэт и лишь затем, заметив фотографа, решительно подошел и протянул ему руку.

– Вы Майк? Очень приятно, – проговорил он.

– Вы ведь не станете возражать против пары фотографий? – кротко спросила Тома Кэт. – Харри настоял на этом, когда я рассказала ему о появившейся возможности.

Согласно кивнув, Томас пригласил их в свой кабинет. Когда оба репортера уселись, он занял свое начальническое место и, церемонно обратившись лично к Кэт, спросил:

– Как поживает бабушка?

– Благодарю, – тем же церемонным тоном отозвалась девушка, – живет в ожидании лучшего.

– Передавайте ей мои искренние пожелания скорейшего исцеления, – проговорил Том.

– Обязательно передам, – завершила обмен любезностями журналистка.

Вошла ассистентка Томаса, поставившая перед каждым по чашечке свежего кофе.

– Шикарный офис! – объявил Майк. – Вы входите в сотню богатейших людей мира? – простодушно осведомился он.

– Увы, пока нет, – покачал головой Том с располагающей улыбкой. – Итак, Кэт… Могу я звать вас Кэт? – в высшей степени бесстрастно осведомился он.

– Безусловно, мистер Рассел.

– Задавайте ваши вопросы, Кэт, – распорядился он, демонстративно посмотрев на часы.

Девушка отставила свою чашку и положила на колени раскрытый блокнот, затем нажала кнопочку диктофона на маленьком столике возле себя, вся как-то вмиг подобралась, посерьезнела, откашлялась и спросила:

– Но полученное от отца наследство наверняка ввело вас в число богатейших людей Австралии?

– Отнюдь. Свое состояние Маркус Рассел завещал многочисленным благотворительным фондам. Как вы верно отметили в опубликованном в «Сидней Клэрион» некрологе, отец был щедрым благотворителем, и делал это отнюдь не для выправления подпорченного реноме, но по зову сердца. У моего отца было дефицитное в наше время качество – совесть. Многие упрекали его в вольном поведении, в любви к роскоши и наслаждениям, но Маркус Рассел, если даже и поступал время от времени вразрез с общепринятой моралью, однако никогда не допускал безнравственности. У моего отца был собственный кодекс чести, которого он строго придерживался.

– Примите соболезнование от имени всех читателей «Сидней Клэрион»… Значит, вы сейчас располагаете только собственным капиталом? А как же наследование семейного бизнеса?

– Я владею контрольным пакетом акций и планирую укрепить свои управленческие позиции вследствие слияния «Рассел» и «Уэст».

– Вы намерены продавать недвижимую собственность, чтобы провести это слияние?

– Так, стоп, милая леди! – резко пресек Томас Рассел. – Майк, оставьте нас на минуточку, – попросил он.

Майк округлил глаза, но без лишних слов вышел.

– Ты используешь частную информацию, Кэт. Если ты думаешь, что я возил тебя по семейным домам для того, чтобы ты писала об этом в газете, то ошибаешься. Это вопрос доверия, – строго проговорил магнат.

– Неужели? Я-то была уверена, что вся наша мимолетная связь – это вопрос взаимных выгод, – воинственно отпарировала журналистка.

– Отвечая на ваш вопрос, мисс Саммерфилд, – вновь перейдя на официальный тон, произнес Том, оставив ее агрессивную ремарку без ответа, – могу сказать, что реструктуризация корпорации повлечет за собой сокращение штатов. Я понимаю, что эту меру не назовешь популярной, но тем не менее в сложившейся ситуации это единственный экономически целесообразный путь. Только так я смогу обеспечить жизнестойкость семейного бизнеса.

– Насколько крупным предполагается сокращение? – спросила Кэт, вернувшись к исполнению своих журналистских обязанностей.

– Вместо восьми подразделений в корпорации останутся только два, которые войдут в медиа-холдинг «Рассел-Уэст».

– Какие направления деятельности вы сохраняете?

– Наиболее популярные таблоиды, глянцевые журналы и информационные издания национальных масштабов, ранга «Сидней Клэрион»… И это все, что я готов сказать на сегодняшний день, мисс Саммерфилд… Пригласите вашего коллегу. Пусть сделает пару фотографий.

– Хорошо. Насколько я понимаю, теперь мы в расчете? – спросила Кэт, не спеша приглашать в кабинет Майка.

– А ты думаешь, у нас были счеты? – спросил ее Томас. – Вполне допускаю, что ты сердишься на меня и твоя душа взывает об отмщении, – насмешливо проговорил он.