Ронда Томпсон - Приглашение в рай

– А ему приходилось видеть других горилл?

Хейли нахмурила брови.

– Он оставался со мной всегда, когда родители отправлялись в Африку.

– Тогда, возможно, он не знает, что и сам горилла?

– А Сьюзи встречалась с другими гориллами?

– Не думаю. За то время, что я работаю в университете, ни разу. – Джон тоже нахмурился. – Обезьяны, по-видимому, не осознают, что они не люди.

– Тогда в этом наша вина.

– Что вы имеете в виду?

Хейли в задумчивости вглядывалась в джунгли.

– Это мы научили их быть людьми. И боюсь, теперь нам придется научить их быть гориллами.

– В каком смысле?

Девушка пожала плечами.

– Первая попытка познакомить Голиафа и Сьюзи провалилась. Нам предстоит превратить весь остров в подобие классной комнаты. Начиная с завтрашнего утра, профессор, вы будете Тарзаном, а я – Джейн. Понятно?

Джон почувствовал неприятную пустоту в желудке. Ситуация полностью вышла из-под контроля. Он думал, что знакомство Сьюзи и Голиафа произойдет в условиях если не сходных с лабораторными, то по крайней мере управляемых. И если он убедится в том, что животные совместимы, можно будет перевести их в естественную среду.

– Боюсь, это совсем не моя стихия, – заметил он, обводя взглядом джунгли.

Хейли усмехнулась и направилась в сторону дома.

– Встретимся здесь на рассвете. А сейчас вам лучше присмотреть за Сьюзи. – Последние слова она бросила через плечо.

Когда солнце садилось за горизонт и над Джоном начали виться кровожадные комары, ему пришло в голову, что присмотреть следовало за самой Хейли. Она, конечно, красивая женщина, но на редкость взбалмошная и абсолютно неуправляемая.

– Мужчина – это катастрофа, готовая в любой момент разразиться, – пробормотала Хейли, увидев Джона, спускающегося по ступенькам. На нем были спортивные туфли ослепительной белизны, на плечах профессора красовался пиджак с кожаными нашивками на рукавах. Он как раз пытался уложить на ходу бумаги в портфель. Получалось это довольно неуклюже.

– Я подумал, стоит делать заметки в ходе эксперимента.

Девушка окинула взглядом уже привычные черты: непокорная прядь по-прежнему свисала Джону на лоб, зеленые глаза глядели с обычной невозмутимостью. От него исходил запах свежести и хорошего мыла. На шее выделялось несколько красных пятен.

– Сейчас я принесу лосьон от укусов насекомых. – Хейли оглядела своего спутника внимательнее. – На вашем месте я бы не стала надевать этот пиджак, собираясь в джунгли.

Профессор нахмурил брови:

– Судя по прошедшей ночи, к вечеру здесь становится довольно прохладно.

– Для этого существуют одеяла и костры. – Хейли достала спальный мешок. – Возьмите это. Пойдемте ко мне, я возьму лосьон, а вы оставите там свой пиджак.

– К вам? – Он не двинулся с места, Хейли тоже остановилась.

– Я живу не здесь. – Кивком головы она указала на особняк. – Для ребенка, который большую часть своей жизни провел в палатке, это было бы чересчур. И когда мои родители решили наконец осесть здесь навсегда… В общем, в большом доме я всегда чувствовала себя не в своей тарелке. Пять лет назад я построила себе жилье.

Хейли повернулась и направилась к нему. На плече у нее болтался спальный мешок. Джон последовал за ней. От Хейли не укрылось любопытство, вспыхнувшее в его глазах, когда она заговорила о своем обиталище.

Миновав кипарисовую рощу, которая полностью скрывала сарай, Хейли остановилась, чтобы подождать Джона. Хотя они успели пройти совсем немного, он слегка запыхался. Из-за этой одежды ей придется ждать его.

– Вот мы и пришли.

Джон удивленно взглянул на свою спутницу:

– Что? Этот шалаш?

Хейли рассмеялась:

– Это не шалаш. Под слоем травы и глины крепкие стены. Мне хотелось, чтобы мое жилище сочеталось с местностью.

– Интересно.

Более чем интересно, решил Джон, войдя внутрь. Стены были затянуты тканью бледно-розового цвета. На потолке жужжал большой бамбуковый вентилятор. Поток прохладного воздуха приятно обдувал его. Бегло осмотрев комнату, Джон решил, что Хейли явно предпочитает мебель из грубого, необработанного дерева. Огромный, хотя и весьма живописный пень, видимо, заменял столик для коктейлей. Впрочем, в белой, сплетенной из ивовых прутьев софе и таких же стульях не было ничего грубого. Напротив, их покрывали розовые подушки с тонким узором в виде веток сирени. Все убранство комнаты дышало женственностью и уютом, что абсолютно не соответствовало первому впечатлению, которое сложилось у Джона от встречи с мисс Лэм.