Синди Джерард - Улыбка Элли

Перед толпой гостей, большинства которых он не знал, ему пришлось пересилить себя и улыбаться, чтобы не испортить Элли и окружающим праздник. Гости были приблизительно одного возраста: старик Баз, док и другие. Ли заметил лишь одного человека, по возрасту близкого к Элли.

Пэг Лафроп – единственная представительница молодого поколения, посетившая праздник. Где же друзья Элли?

Неужели у нес нет друзей-сверстников?

Но не успел Ли сформулировать вопрос, как уже знал на него ответ.

У Нес действительно не было друзей-сверстников.

Все собравшиеся на праздник были добрыми друзьями родителей Элли. Люди, принимавшие ее такой, какой она была, за что она им и доверяла.

Он вновь задумался, прислушиваясь к далекому пению соловья и стрекотанию кузнечиков в траве. Где-то вдали вновь послышался раскат грома.

Ли знал, как жестоки бывают дети. Когда он жил на улице, каждый мог обидеть его, обозвать и унизить, крикнуть в спину, что он «неудачник», «отброс общества», «никто».

Когда чаша его терпения переполнилась, он стал защищаться как умел и насколько хватало сил. Ли прикоснулся к шраму на щеке. Этот шрам и горбинка на носу после перелома остались как напоминание о тех жутких, беспощадных драках, которые Ли затевал без промедления, лишь заметив косой взгляд в свою сторону. По-другому он жить не умел, для него это был единственный способ жить или, скорее, существовать в жестоком мире улиц.

Неужели и Элли тоже приходилось защищаться? – подумал он.

Ему как-то не верилось. Он вырос на улице, и уметь драться и защищать себя было для него вопросом жизни. До тех пор, пока Уилл и Клэр не взяли его к себе на ранчо.

Элли же закончила школу, хотя ее программа несколько отличалась от общепринятой. Болезнь накладывала ограничения, приносила разочарования, много времени Элли приходилось проводить в одиночестве. Можно было возненавидеть такую жизнь и обозлиться на весь мир.

Но она не стала такой, она осталась прежней, вопреки обстоятельствам.

Ли глубоко вздохнул. Как бы ему хотелось оградить Элли от всего того, что ей пришлось пережить.

Ну теперь-то он рядом, он позаботится о ней. И оставляя ее в одиночестве в своей спальне, он поступал правильно. Так будет для нее лучше. Его чувства и желания – не в счет.

Каждый вечер, отправляя ее спать и желая ей спокойной ночи, он наступал своим желанием на горло и спешил на крыльцо, чтобы не сорваться и не побежать за ней вслед. Если бы только он мог и у него хватило мужества, он открыл бы Элли свою душу, рассказал бы о чувстве, которое питает к ней. Хотя всю жизнь – он отрицал это чувство. Или просто боялся его.

Ли услышал, как открылась и закрылась дверь дома.

Он напрягся. Элли босиком прошла мимо него и прислонилась к перилам, стоя к нему спиной.

Лунный свет, пробивавшийся сквозь плотный слой облаков, причудливой тенью падал на веранду.

– Тебе тоже не спится? – тихим, вкрадчивым голосом спросила Элли. Золотые завитки ее волос трепал легкий ночной ветерок. Она завораживала своим очарованием.

Ли перевел дыхание, когда пробившийся сквозь облака лунный свет залил веранду и высветил Элли. Ее белоснежная шелковая ночнушка засияла серебряным светом.

Где она достала такую… почти прозрачную и легкую, словно паутинка, ночную рубашку, которая вовсе не оставляла места для фантазии? Белоснежная, длинная, мягко облегавшая тело, загадочно колышущаяся на ветру, притягательная. Элли стояла совсем близко, так что Ли мог рассмотреть каждый изгиб ее тела: округлые бедра, длинные стройные ноги, красивая грудь.

Ли попытался отвернуться, но не мог заставить себя и понял, что снова попал в ловушку, из которой не сможет выбраться.

– Мне тоже нравится проводить время здесь, на веранде, когда я не могу заснуть.

Элли обернулась и прижалась щекой к столбу веранды, который Ли покрасил пару дней назад. Ли не мог оторвать от нее глаз. Элли обхватила руками столб и прижалась к нему всем телом.

– Наверно, последняя чашка кофе оказалась лишней, – задохнувшись произнес Ли, из последних сил стараясь сохранить присутствие духа.

Наконец он понял: Элли надела ночную рубашку, предназначавшуюся для медового месяца. Очень дорогая. Очень красивая. Очень… – Ли перевел дыхание – сексуальная.

Край ночнушки почти касался пола, глубокий, вызывающий вырез обрамлялся белым кружевом. Ли не мог оторвать глаз от груди Элли, мягко очерченной шелковым полотном. Через белую ткань виднелись прозрачные трусики…