Эллен Чейз - Оправданный риск

Она посмотрела на него обвиняющим взглядом.

— В противоположность вашему узколобому заключению, мистер Уард, я не с помощью постели забралась на вершину. Отец готовил меня к этому с самого рождения, и я охотно училась. Будучи единственной женщиной в этом чисто мужском бизнесе, мне пришлось вести долгую войну, чтобы добиться признания. Это требовало настойчивости и упрямства. Я руководствуюсь определенными правилами и нормами, и, когда кто-либо из моих сотрудников или клиентов не соответствует им, я прекращаю с ними всякие отношения или увольняю. — Стефи откинут волосы назад. — Я с уважением отношусь к себе и к своей репутации. Именно по этой причине вчера я и пришла к вам в дом. Ваши ошибочные и клеветнические обвинения могли опорочить фамилию Бранд, а она слишком много для меня значит. Откашлявшись, она продолжила: — А что касается моего дома и моей одежды, — Стефи гордо распрямилась, — они созданы в соответствия с моими потребностями и стилем жизни. Если я переменюсь, переменятся и они.

Она провела пальцами по тесемкам белья. Карие глаза сверкали, как полированные агаты, полная грудь высоко вздымалась, натягивая светлую ткань белья.

— Вы убедили себя в том, что я представляю непоправимое зло. Дикие, постыдные вечеринки? Это не моя стихия. Если я и устраиваю приемы или бываю на них, то все они весьма церемонны и скучны. Может быть, некоторые исполнителя или группы и не соответствуют вашим представлениям о том, как должны выглядеть люди, но это не значит, что вы имеете право смешивать их с грязью, — нарочито холодно проговорила она. — Как правило, все они яркие, достойные и трудолюбивые люди и опираются на свой талант, а не на какие-то выгодные связи.

Наконец, по поводу вашего сына, — мускулы на ее лице напряглись, в голосе не слышалось никаких эмоций. — Я никогда не стремилась, никогда не помышляла иметь с ним какие-либо отношения. Меня не привлекали семнадцатилетние мальчишки, когда мне самой было столько же, а теперь и подавно не интересуюсь такими. С понедельника ваш сын более не будет работать в «Бранд Ассошиэйтс», и вы перестанете вмешиваться в мою жизнь. — Теперь хотите кофе? — подойдя к лакированному бюро, она достала что-то оттуда и вернулась обратно.

Подняв его ладонь, она вложила в нее долларовую бумажку и проговорила:

— Отправляйтесь и купите себе кофе. У вас есть одна минута на то, чтобы скрыться с моих глаз.

Не обращая внимания на его ошеломленный вид, она отвернулась и нетерпеливо застучала босой ногой по ковру, женским чутьем ощущая его взволнованное дыхание, слушая его нерешительные шаги в направлении входной двери. Через некоторое время дверь закрылась и защелкнулась щеколда.

Только после этого она смогла почувствовать расслабление, но все еще ощущала напряжение и дрожь. Лежа на диване с закрытыми глазами, положив голову на подушку, она заставляла себя по-настоящему расслабиться и привести тело в полное равновесие. Вместо этого ее охватило необъяснимое смущение. В чем причина? Неужели в Квентине Уарде?

Ударив по подушкам сжатыми кулачками, словно капризный ребенок в порыве раздражения, она не могла избавиться от необъяснимого сожаления из-за того, что выгнала этого мужчину. Но как он посмел презирать ее жизненный уклад, ее одежду, дом, да и само ее существование?

— Проклятый Квентин Уард, ты ничего не знаешь о настоящей Стефании. — Ее удивило высказанное вслух заявление.

Если бы такие обвинения предъявил ей кто-нибудь другой, огорченно призналась Стефания, она повела бы себя совсем иначе. Она воспользовалась бы своим обычным оружием — приняла отчужденный и формальный вид и вежливо попросила покинуть ее дом.

Но Квентин Уард заставил заговорить ее эмоции. Стефанией руководило желание исправить его неверные представления о ней, доказать, что она не заслуживает выдвинутых обвинений, сделать так, чтобы он поверил, что ее моральный облик ничем не хуже его. Прежде ей частенько доводилось доказывать свою профессиональную пригодность, но сейчас она впервые ощутила потребность защищать свою личность. Только ли из гордости она так поступила?

Неожиданно для себя она обнаружила, как легко может вызвать в воображении его облик, еще проще было ощутить его прикосновение. Несмотря на его грубость, нельзя не отметить, что оно показалось ей даже нежным и приятным, взбивающим волосы, словно мягкий тропический ветерок.

Удобно растянувшись на диване, она ощущала, как пышные покрывала ласкают ее взбудораженное тело, словно руки Квентина. От воспоминаний о его ароматном одеколоне она ощутила трепетную дрожь.