Ивонн Линдсей: Пешка? Королева

— Когда я приехала в Окленд, я пыталась до тебя дозвониться, — бесцветным голосом продолжила Лили, избегая смотреть Джеку в глаза. — В то время я не могла позвонить тебе просто так, чтобы об этом сразу же не стало известно моему отцу. Однажды мне удалось тебе позвонить, но никто не брал трубку. Я оставила сообщение на автоответчике. Сказала, что я в Окленде, как меня найти и телефон, по которому до меня можно было дозвониться, но ты так и не позвонил. Я была напугана, растеряна и обижена. Потом, когда мой отец сказал, что ты просил передать ему, будто я тебе больше не нужна, я сначала не поверила. Но ты не звонил и не звонил. Я еще несколько раз пыталась до тебя дозвониться, пока отец не сказал, что тебя нет в Уанмате. О том, как он поступил с твоим отцом, он не сказал мне ни слова.

На виске Джека нервно забилась жилка.

— У отца была страшная депрессия, — глухо сказал он. — Мать боялась, как бы он не совершил какой-нибудь глупый поступок. Ее мысли были так заняты этим, что она сначала случайно стерла все сообщения на автоответчике, затем чуть не спалила дом, оставив включенной плиту и забыв про нее. Но это было не самое страшное. Ее опасения подтвердились. Она позвонила мне на работу и каким-то чужим голосом сказала, что отец уехал в «Фонком», чтобы еще раз поговорить с Чарлзом Фонтейном, но так и не вернулся. Я отпросился с работы — владелец бензоколонки, до которого дошли слухи о том, что случилось с моим отцом, пошел мне навстречу. Когда я примчался домой, мама была бледна и напугана, но еще держала себя в руках. Она стала обзванивать знакомых и друзей отца, а я не мог сидеть без дела и отправился его искать. Я обнаружил его машину в стороне от основной дороги, ведущей к вашему дому. Он врезался в столб. Машина была разбита вдребезги. — Джеку пришлось сделать несколько глотков, прежде чем он смог продолжить. — Отец был еще жив. Когда я подбежал, он пришел в сознание и едва слышно сказал, что задумался, что он не хотел и виноват… попросил у меня прощения, и почти сразу его не стало.

Голос Джека сорвался. Лили до боли хотелось его утешить, хоть немного облегчить его страдания и гнев, но она понимала, что перед лицом такого горя и отчаяния любые слова утешения звучали бы глупо и неуместно.

— А вот и конец истории, — вдруг с яростью сказал Джек. — Твой отец во всеуслышание намекнул, что, дескать, а не сошел ли мистер Долан с ума? Он ведь не мог не знать, на что идет, продавая информацию конкурентам, и чем ему это может грозить. Теперь ты знаешь, что все было не так, но слухи, как известно, распространяются быстро, а люди всегда готовы поверить худшему. Страховая компания отказалась выплатить страховку. В результате я стал единственным кормильцем семьи. Первое время я крутился как белка в колесе. Финн только что поступил в университет, Сэфи и Джасмин нужно было учиться. Мама была в таком ужасном состоянии, что работать не могла. Я ждал от тебя звонка, но его все не было. Затем перестал ждать, решив, что был для тебя всего лишь конюхом, которого избалованная дочка хозяина выбрала для любовных утех на сеновале.

— Это не так! — с жаром возразила Лили. — Ты никогда не был для меня конюхом! Я любила тебя. И сейчас люблю, — вырвалось у нее.

Джек превратился в статую. Любила и потому не сказала ему о ребенке, распорядившись его жизнью как своей? Как она может говорить о любви? Лили не знает значения этого слова, но она узнает, каково потерять все, что тебе дорого. Однако сперва можно кое-что и приобрести…

Откинув одеяло, он притянул Лили к себе и поцеловал. Понимая и разделяя его намерение, она обвила его шею руками, отвечая на поцелуй. Затем ее руки скользнули вниз, к его плечам, опустились на грудь и стали чертить окружности, вызывая дрожь в его теле.

Джек приподнял Лили и кончиком обнаженной плоти потерся о горячий увлажнившийся вход, скрытый в треугольнике ее бедер. Лили застонала. Джек чувствовал ее жар, встающее за спиной Лили солнце озаряло ее своими лучами, делая похожей на языческую богиню.

Лили в нетерпении задвигалась, и ее ритмичные движения распрямили пружину его страсти, заглушая нахлынувшую горечь, вызванную воспоминаниями, и изгоняя гнев, горящий в его сердце.

Наклонившись вперед, она слегка куснула его соски, а затем лизнула их языком. Интенсивность собственных ощущений потрясла Джека, доводя его страсть до кипения.

Лили продолжала свой эротический танец, полностью сосредоточившись на том, чтобы, как казалось Джеку, свести его с ума. Положив руки ему на плечи, она перенесла вес своего тела на него, потерлась о его грудь холмиками своих грудей, все это время продолжая работать бедрами.