Барбара Пирс - Ночь соблазна

— Твоя грусть разрывает мне сердце! — Жоржетта опустилась на колени у ног Мауры. — Да, мы с Уоррингтоном ничего не желаем так, как твоей помолвки с Роуэном. Но мне ли не понять девичью душу? Ты молода, красива, у тебя есть деньги на то, чтобы удовлетворять свои прихоти. Тебе хочется, чтобы тебя боготворил не один-единственный мужчина, нет, ты мечтаешь, чтобы весь Лондон склонился к твоим ногам.

Маура не могла удержаться от смеха, слыша такие возмутительные речи.

— Ну, право же, тетушка…

Жоржетта приложила палец к ее губам.

— Ты мечтаешь о романтических ухаживаниях! Нет-нет, не спорь! Какой женщине захочется связать свою жизнь с мужчиной, который даже не удосужился завоевать ее благосклонность? Ты невинна, но созрела для глубокой страсти. Ты заслуживаешь того, чтобы испытать всю прелесть поэтической любви, заслуживаешь того, чтобы получать залоги верности и нежности. Ты должна узнать волнение, которое вспыхивает, когда влюбленный посылает тебе пламенные взоры через весь бальный зал, наполненный людьми, должна ощутить сладость поцелуя в тени сада.

Тетушка села в кресло, оперлась на спинку, медленно выпрямилась и потерла рукой поясницу.

— Роуэн не проявил усердия, ухаживая за тобой, и винить в этом надлежит, вероятно, твоего дядюшку и меня. То, что завоевано без труда, ценится гораздо меньше, чем битва, выигранная крайним напряжением сил. Да к тому же, если мой пасынок не сможет завоевать твое сердце в борьбе с соперниками, он не достоин моей племянницы.

Маура порывисто обняла Жоржетту. В ее тетушке удивительным образом сочетались тщеславие и великодушие. Если ее оскорбить, она могла быть опасным врагом — этот урок Маура усвоила на всю жизнь. Но сейчас девушку переполняло чувство благодарности к Жоржетте, такой проницательной и доброй.

— Должно быть, ты считаешь меня неблагодарной, потому что я желаю чего-то еще, когда вы с Уоррингтоном уже дали мне так много!

— Отнюдь! Я хочу, чтобы ты была счастлива, девочка, — проворковала Жоржетта, зарываясь лицом в ее волосы. — Более того, я полагаю, что ты недооцениваешь Роуэна. Вот увидишь: в нынешнем сезоне ты заставишь его ухаживать за тобой по-настоящему!

И леди Уоррингтон, довольная тем, что опасения Мауры рассеялись, ловко повернула разговор к прежней теме: какие драгоценности взять с собой в Лондон. Тетушка показывала ей фамильные изумруды Уоррингтонов, а Маура тем временем в глубине души задавалась вопросом: учла ли Жоржетта, что поездка в Лондон приведет их в тот мир, где обитает Эверод? Наследник графа вряд ли обрадуется, прослышав об их приезде. Маура могла лишь молиться, чтобы за те двенадцать лет, в течение которых они ничего не знали друг о друге, жажда мести в душе Эверода поутихла.

— Вечера в обществе lessauvagesnobles [2] «Светские дикари» (фр.). стали невыносимо пресными, — заявил Эверод, потягивая бренди в особняке Рэмскара.

Вопреки этому желчному замечанию он с удовольствием провел сегодняшний вечер в кругу друзей. За минувшие годы их тесный круг пополнился женами Солити и Рэмскара, а сегодня с ними вместе была и десятилетняя сестра герцогини, Джипси. [3] Цыганка (англ.). Когда Эверод впервые увидел ее два года назад, она молчала, как немая. Очевидно, в то время ее неокрепший рассудок едва справлялся с тяжелыми ударами — потерей родителей и жестоким обращением бессердечного старшего брата. Теперь же, когда и она, и ее сестра Килби находились под защитой Солити, малышка Джипси трещала без умолку.

Блюда за ужином были отменными, а беседа за столом не позволяла скучать. Но за внешней веселостью скрывалась какая-то невысказанная тревога. Несколько раз Эверод приметил, как герцог Солити и его супруга обмениваются невеселыми взглядами. Килби, как ему показалось, даже вздохнула с облегчением, когда Рэмскар предложил мужчинам продолжить дружеские споры в библиотеке, где хранилась собранная графом коллекция старинного оружия, которой позавидовал бы сам Нельсон. [4] Горацио Нельсон (1758–1805) — виконт, адмирал, выдающийся английский флотоводец.

Эверод лениво потягивал бренди и смотрел на хозяина дома, усердно ворошившего угли в камине. Небрежно облокотившись на каминную доску, за стараниями друга наблюдал и Солити, их признанный лидер. Раздражительный Кэдд отделился от прочих и мрачно размышлял о чем-то, глядя в распахнутое окно библиотеки.

— Быть может, мы покинем дам и нанесем визит в «Прихоть Мойры»? — предложил Солити. Речь шла об игорном притоне, владельцем которого был один из друзей его шурина. — Килби не будет возражать.