— Я очень устала после долгого полета, — пробормотала она первое, что пришло ей в голову.
— В следующий раз выбирайте себе жертву поближе к дому. — Филип наклонился за корзинкой Дэймона.
Только теперь он впервые взглянул на ребенка. И ощутил легкое беспокойство. Мальчик был смуглый, с иссиня-черными волосами. Как Креон. Впрочем, как и он сам. И как миллионы людей в Греции. Это еще ничего не доказывало.
— Пошли. — И он направился к дверям.
— А мой багаж? — Джинни догнала его. — И не трясите корзину, я не хочу, чтобы Дэймон проснулся.
— Ваш багаж уже в машине, его отнес носильщик.
Значит, она была права. Он специально заставил ее ждать.
Она исподтишка наблюдала за Филипом, пристраивая корзинку Дэймона на заднем сиденье черного «мерседеса». А тот сидел на водительском месте, сосредоточенно глядя куда-то вперед.
«Интересно, он женат?» — подумала Джинни. Она заметила легкую складку между его темными бровями. Ее охватило внезапное желание поцеловать и разгладить ее, и Джинни в смятении отвернулась к Дэймону и занялась им. Она не могла понять, что так привлекает ее в этом человеке. Ни один мужчина не вызывал у нее подобных чувств. Даже Тед, за которого несколько лет назад она собиралась выйти замуж.
Может, дело в необычных обстоятельствах их знакомства. И если добавить сюда ее усталость, то в принципе не так уж удивительно, что она немного расслабилась. Значит, уже утром все будет нормально, и она сможет увидеть Филипа таким, какой он есть, — довольно привлекательным, хорошо сложенным и крайне самоуверенным. Но пока нужно быть осторожной и не выдать своих эмоций. Джинни не сомневалась, что такой пройдоха не замедлит извлечь из этого выгоду.
Она нежно поцеловала малыша и села на переднее сиденье.
— А где живет наш дедушка? — спросила она, когда машина ехала по освещенным улицам Афин.
— Понятия не имею, — отрезал Филип. — Джейсон Папас живет в Глифаде, но сегодня мы туда не поедем.
Джинни похолодела, представив себе, что сейчас он завезет ее куда-нибудь и бросит. Нет, успокоила она себя. Как раз Креон мог бы так поступить, а вот Филип вряд ли.
— Куда же мы едем? — Она постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно более безразлично.
— Ко мне, — ответил Филип, обогнав туристский автобус и свернув влево перед самым носом быстро мчащегося такси.
Джинни с беспокойством оглянулась на Дэймона, но он крепко спал.
— Вот как, — сухо произнесла она. — Вероятно, вы собираетесь показать мне гравюры?
Филип озадаченно посмотрел на нее:
— У меня есть четыре гравюры Леонардо да Винчи, но они в Лондоне.
Джинни удивилась. Леонардо стоит недешево, и если их у него четыре штуки…
— А вы, стало быть, кроме искусства шантажа, увлекаетесь и другими искусствами? — ехидно поинтересовался он.
— Извините, я забыла, что вы иностранец и можете не знать этого выражения.
— Я не иностранец, а грек, а мы в Греции. Так что иностранка здесь вы.
— Прекрасно, — пробормотала она, подумав про себя: «Вот зануда! Этого мне только недоставало».
— И что же это значит — «пригласить кого-то посмотреть гравюры»? — спросил он.
Джинни смотрела на него, наблюдая, как меняется его лицо в свете неоновых огней ресторана.
— Это значит, — ответила она после не которого колебания, — что мужчина приглашает женщину к себе в квартиру в надежде заняться с ней любовью.
Он искоса посмотрел на нее:
— Заняться любовью? А вы стали бы заниматься любовью со мной, Джинни Элтон? Вы позволили бы мне целовать вас, как целуют любовники? Позволили бы сорвать с вас этот ханжеский костюм? Гладить вашу грудь, а потом сжать ее крепко и…
— Прекратите! — Джинни старалась не слушать его. Филип вел себя так, будто и в самом деле намерен с ней поразвлечься. Но она не допустит ничего подобного!
Он на мгновение оторвал глаза от дороги и взглянул в ее порозовевшее лицо. А ведь он не произнес ничего настолько скабрезного, чтобы заставить эту шантажистку покраснеть. Так чего же она…
— А то я скажу вашей жене, — пригрозила Джинни.
Он усмехнулся:
— У меня нет жены! Вы, конечно, можете попытаться пожаловаться моей матери, но едва ли у вас получится. Я этого не допущу. Я стараюсь защищать ее от наиболее грязной стороны жизни.
Но Джинни не заметила оскорбления, очень обрадовавшись тому, что он холостяк. Она отвернулась и стала смотреть в окно на дома, проносившиеся мимо.
Вскоре машина остановилась возле высокого сверхсовременного здания. Вид у него был дорогой и совершенно негостеприимный, прямо театральная декорация. Джинни не хотелось бы тут жить. Но, со вздохом подумала она, ее никто не спрашивает.
Читать дальше