Моника Айронс: Чудесное превращение

Даже несмотря на то, что в вечернюю пору из каждого окна на тебя смотрят минимум две пары любопытствующих глаз, которым никак не дает покоя мысль: а что это там делает дочка Фернандо Вальдеса? И с кем это она сегодня?

Мэри вышла из машины и согнулась под порывом ветра. Она вся дрожала. И было отчего: ей предстоит встреча с самым отвратительным типом на свете!

Ее спутник тем временем расплатился с таксистом и, взглянув вверх, на окна, понял, что стал объектом пристального внимания. На него накатил приступ сумасшествия. Да, может, потом он горько пожалеет о том, что сотворил, но это будет потом, а сейчас…

— Глядите-ка, — он взял Мэри за руку, — как они на нас смотрят. Может, что-нибудь продемонстрируем?

— Что, например?

— А вот это! — Он прижал ее к себе и наклонился к ее лицу, почти касаясь губ.

— Вы что? — вскрикнула она.

В душе боролись трезвый реализм, подсказывавший, что она совершает глупость, и безумное желание ощутить вкус его губ.

— Покажите, на что вы способны, — прошептал он. — Покажите всем. Здесь, где вас каждый видит.

— Как у вас все просто!

— А что тут сложного? Думайте. Либо вы современная, а значит, раскрепощенная женщина, либо вы покорная дочурка, которая с радостью выйдет замуж за толстого, лысого, потного дурака.

Его дыхание обжигало ее. Разве в такой обстановке можно думать? Да, конечно он прав. А может, и не прав. Даже и не разберешь.

— Вообще-то я не привыкла целоваться с людьми, которых едва знаю, — заявила Мэри.

— Я тоже. Но эти кумушки-то понятия не имеют, что мы только что встретились.

— Я даже не знаю, как вас зо…

Его губы помешали Мэри договорить. Он чуть плотнее прижал ее к себе и поцеловал. Она поняла: он знает, как доставить наслаждение, как оживить все то, что она представила, когда впервые его увидела.

На улице стало еще прохладнее, ветер гулял вовсю, но Мэри испытала прилив тепла.

— Будет более убедительно, если ты тоже меня поцелуешь, — прошептал он. — Обними меня.

Умом Мэри понимала: давно пора прекратить этот спектакль. Дело явно зашло слишком далеко. Но не успела она еще прокрутить в голове эти мысли, как увидела, что ее руки сжимают его шею, касаются длинных шелковистых волос, принимаются их ерошить. Она прижалась к нему, поцеловала его, потому что ей снова захотелось испытать тепло его губ, ощутить то блаженство, которое разливается по телу, когда силы покидают тебя и ты бросаешься в объятия мужчины.

Мужчины, которого едва знаешь.

Мэри уперлась ладонями ему в грудь.

— Думаю, было достаточно убедительно? — Ее голос дрожал.

— Но мы же ничего не сделали, — тихо сказал он.

Мэри заметила, что его голос вдруг стал хриплым. А в его глазах прочитала удивление.

— Отпустите, — резко произнесла она, устыдившись того, что натворила, и испугавшись, что, если не отстанет от него, сделает еще и не такое. Чтобы сгладить неловкость, она добавила: — Видел бы вас Родриго! Вот уж кто всадил бы вам нож в самое сердце!

Он улыбнулся.

— Пусть его! Теперь я готов ко всему.

Сверху послышалось удивленное перешептывание. Он схватил Мэри за руку.

— Если будет свара, вы на моей стороне?

— С чего вы взяли? Ничего такого не произойдет. Все будет вполне цивилизованно.

— Еще как произойдет, — загадочно сказал он.

Мэри в недоумении посмотрела на него, но спросить ничего не успела. Двери дома распахнулись, ее мать кинулась им навстречу и заключила ее в объятия.

— Умница моя!

— Мама, я не одна. Ты разве не видела, что мы…

— Она еще спрашивает! Конечно, видела! Тут уж только слепой не заметит! А отец, едва завидев твоего спутника, бросился доставать шампанское.

— Шампанское? Папа? Он что, его знает?

— Конечно! Два дня назад он встречал его в аэропорту. Ну, что скажешь? Как муженек, которого мы тебе выбрали? По нраву?

У Мэри все поплыло перед глазами. Ужасная, отвратительная, невероятная правда только сейчас дошла до ее сознания.

Вышел отец, схватил брюнета за руку и воскликнул:

— Родриго! Комо эста?

Ее сестры повыскакивали из дома, будто зайчата, и запрыгали вокруг него, визжа от восторга.

А сам блондин — Родриго Алькасар — не решается поднять на нее взгляд. Он лишь пожимает плечами, то ли извиняясь, то ли издеваясь над ней. Как будто и без того той шутки, которую он с ней сыграл, недостаточно.

— Ну что же мы стоим на улице! — спохватился Фернандо Вальдес. — Добро пожаловать в наше скромное жилище!

Лусия Вальдес непрерывно целовала дочь, не веря своему счастью.