Ками Дэлтон: Радости жизни

Наконец, остановившись перед нескончаемым рядом домов, Фиби начала высматривать нужный номер. Было чертовски темно, только один уличный фонарь тускло светился около здания, к одной из дверей которого был привязан десяток воздушных шаров. Туда мне и надо, решила она.

Пока Фиби ковыляла по тротуару, в ее голове родился вопрос – сумеет ли она сойтись с будущими коллегами? В юности Фиби всегда была очень застенчива и даже косноязычна. Когда же она пыталась расслабиться, все становилось еще хуже.

Под неусыпным надзором матери, которая никогда не позволяла ей делать что-нибудь, хоть немного похожее на развлечение, – например, проводить время с подругами, а уж тем более встречаться с мальчиками, – Фиби достигла вершин в танце. Естественно, сверстники стали считать ее высокомерной примадонной.

С возрастом Фиби преодолела излишнюю сосредоточенность на себе. Но неожиданные приступы беспокойства все же случались всякий раз, когда она позволяла себе думать, что может потерпеть неудачу. Вот и сейчас Фиби сморщила носик, уставившись на изящно завернутый подарок, который держала в руках. Вдруг она засомневалась, что подарок, который она несла для Кэнди, убедит девушек, что Фиби – роковая женщина. Пароварка и фаршированные яйца как-то не очень соответствовали этому образу.

Черт возьми! От мысли, что она опять все сделала неправильно, у нее перехватило дыхание. Но прежде, чем Фиби удалось взять себя в руки, ее острый каблучок застрял между плитками, и она качнулась вперед. Подарки вылетели из рук, и ей показалось, что и она сама летит за ними по воздуху.

Будто в замедленном кошмарном кинофильме, она видела, как падает на свое больное колено, и успела понять, что сейчас изувечит его навсегда и разрушит все планы, которые они с Тиффани так тщательно выстроили. Остановить падение Фиби уже не могла.

Но вместо каменных плиток тротуара она натолкнулась на очень крепкое мужское тело. Не сознавая, что делает, Фиби вцепилась в него изо всех сил.

– Ууух! – казалось, весь воздух вышел из легких Трейса, когда какая-то ненормальная женщина со всей силы врезалась в него.

– Помогите, – пискнула женщина.

Трейс не успел ничего понять. Он инстинктивно вытянул руки, чтобы поймать падающую, и лишь затем сообразил, что этого не следовало делать.

Он осознал, что его ладони охватывают ее восхитительные выпуклости. Будто электрический ток пронзил его руки от кончиков пальцев до плеч, но Трейсу удалось напомнить своим разыгравшимся гормонам, что после случая с Джанин он отвернулся от женщин навсегда. По крайней мере ему казалось, что навсегда. Но прошлое не имело значения, пока нога этой женщины была между его бедер, а ее высокие упругие груди были прижаты к его груди, обжигая его подобно двум раскаленным уголькам. Очень приятно обжигая, пришлось ему признать.

– Эй, держитесь же! – Он переступил с ноги на ногу, пытаясь сохранить равновесие, но все стало только хуже, потому что она снова пискнула и начала карабкаться на него, как обезьяна на дерево. Он выругался, ничего не понимая, и открыл рот, чтобы спросить, что она делает, но не успел. Женщина зацепила его ногу каблучком, и его колени подогнулись. При падении она оказалась под ним, и его лицо уткнулось во что-то мягкое и теплое. Точнее, между двух мягких и теплых выпуклостей. А ее колено оказалось у него под мышкой.

– Я не могу дышать. Встаньте, пожалуйста. – Голос женщины звучал сдавленно. – Вам говорят, встаньте. – Она попыталась приподнять бедра и столкнуть Трейса. Их руки и ноги были перепутаны, и со стороны это должно было бы казаться странной игрой.

– Ффу. – Он наконец повернул голову и выплюнул ее волосы. – Прекратите дергаться.

Из-за нехватки воздуха голос Трейса прозвучал хрипло. Она не послушалась, и с отвращением к себе Трейс понял – с ним случилось то, что и должно случиться с любым здоровым мужчиной, когда он оказывается с женщиной в такой хитрой позе.

Почему так встревожена женщина, понятно, но ее движения только усугубляют его состояние.

– Пожалуйста, – он уже задыхался, – не шевелитесь. Я застрял.

– Я закричу. – Ее слова, как и ее тон, должны были привести его в норму. Но не привели.

Вынужденно оправдываясь, Трейс заявил:

– Я понимаю, что вам плохо, но вы же сами налетели на меня.

Она возмутилась.

– Простите! Я не хочу казаться грубой. Было темно, и я вас не видела. А теперь вы лежите на мне, как дохлая рыба. Ну, почти дохлая. И давите на меня чем-то твердым. – Женщина снова пошевелилась.