Элис Детли: Оазис радости

– Значит, каждый из вас жил своей жизнью?

– В основном...

– Наверное, это чересчур утомительно?

– Не сказал бы. Впрочем, уговор есть уговор, и вообще супружеская жизнь часто строится на компромиссах.

– Но компромисс в семье, где есть дети, не лучший выход из положения. И проживание под одной крышей вечно продолжаться не может.

– Безусловно. Но Одри девочка здравомыслящая, и момент, когда ей предстояло решить, с кем из родителей остаться, приближался стремительно. Тут как раз Маргарет влюбилась и ушла. Правда, я понял, что это случится, до того как она сама осознала.

– И ты не сделал попытку остановить ее?

– А зачем? Нельзя было требовать от нее жертвы. Прожить жизнь без любви только потому, что я ее не люблю? Жестоко... Ее трусливое бегство, надо признать, поначалу вывело меня из себя, но потом я порадовался за нее. Да и моя жизнь стала спокойнее. С твоей помощью, – добавил он.

– Но откуда ты мог знать, что Одри выберет тебя, а не маму?

– Знал, да и все! Я бы не назвал это слепой уверенностью, просто все шло к тому. Маргарет, надо отдать ей должное, человек жизнерадостный, но у нее на редкость неровный характер. А я всегда был с дочерью терпелив, вникал во все ее ребячьи проблемы – словом, жил ее жизнью, и она, естественно, тянулась ко мне. Однако, когда Маргарет ушла, я испугался.

– Почему? – удивилась Шейла.

– Потому что ребенка суд, как правило, отдает матери. Я решил затаиться. Если Одри привязана ко мне и ей хорошо, было бы глупо выдергивать ее, как морковку с грядки, и тащить на другой конец света, рассудил я. Согласна?

Шейла кивнула.

– Значит, ты сообразил, что, если Маргарет не возникнет, тем лучше для тебя?

– Именно!

– То есть ты хочешь сказать, за все эти годы у тебя не было ни одной любовницы?

– Ты – первая! – Он засмеялся и поцеловал Шейлу в нос.

Шейла задумалась. Одри, Маргарет... Генри, его дочь, его жена... Пасьянс какой-то получается! А я, Шейла Стефенсон, где мое место? В середине, с краю или... я вообще не в счет? Вот он сказал, что я всегда буду рядом с ним. А если... Предположим, Одри в один отнюдь не прекрасный день перестанет со мной считаться. Что тогда?

– Генри, у меня еще один вопрос. Можно?

– Милая, спрашивай, о чем хочешь. Отвечу и не покривлю душой.

Шейла верила ему. Может, она величайшая на свете дуреха, но Генри самый порядочный и честный!

– Скажи, пожалуйста, если бы не Одри... Нет, не то! Не окажись я в твоем доме в силу известных обстоятельств, случилось бы между нами то, что случилось?

Генри присвистнул и приподнялся на локте.

– Дорогая моя, если бы не Одри, я затащил бы тебя в постель гораздо раньше! Я-то думал, ты спросишь, люблю ли я тебя...

– Ну уж не-е-ет! Об этом не спрашивают, мужчина сам об этом говорит, – с достоинством ответила Шейла.

Генри сел на край кровати и напустил на себя торжественный вид.

– Мисс Стефенсон! Я прошу вас стать моей женой, потому что я вас очень, очень люблю.

Шейла молча смотрела на него, отказываясь верить своим ушам. Этого просто не может быть! Просто не может быть! Не может быть... – раскатился эхом внутренний голос.

Генри взглянул на нее искоса, мгновенно понял ее состояние и повторил еще раз:

– Я люблю тебя, Шейла, гораздо сильнее, чем ты себе представляешь. Ты уже моя жена и будешь ею законно. – Он помолчал. – Я готов все отдать, лишь бы убедить тебя в этом.

– Генри, почему ты выбрал в жены меня? – спросила она явную нелепицу. В минуты потрясений – а радость тоже потрясение, да еще какое! – зачастую отказывает рассудок. – Что во мне такого особенного?

Генри взял в ладони ее лицо и, глядя прямо в глаза, сказал с расстановкой:

– Мне хорошо с тобой всегда и везде. Ты – мой лучший друг. Я могу говорить с тобой обо всем на свете. И еще я ужасно хочу тебя...

– Но это просто невозможно!

– Спорим?

Он положил ладонь на треугольник волос в низу ее живота. Поглаживая, молча смотрел на Шейлу, и вот уже волна желания накатила на нее, потащила за собой...

Шейла с трудом понимала смысл слов, когда Генри снова заговорил:

– Ты вошла в мое сердце и заняла там прочное место. А твое отношение к Одри? Оно показало мне, сколько в тебе любви и понимания. Ты дарила моей дочери душевное тепло, когда она больше всего в нем нуждалась. Она тоже полюбила тебя. – Голос Генри срывался от волнения. – Спасибо тебе, радость моя!

– Генри, милый... – сдавленно пробормотала Шейла и погладила его по щеке. – Не могу выразить словами, как я тебя люблю!