Натали Арден: Знак розы

Она решила делать вид, что он ей нисколько не интересен.

– Ах да, вспомнил! Вы девушка из моего сна!

По губам незнакомца скользнула игривая улыбка, однако уже через секунду его лицо снова выражало муку. Он приложил ладони к вискам и на миг зажмурился.

– Извините, что я в таком неподобающем состоянии, – добавил он. – За безрассудство приходится расплачиваться.

– Понятно, – сурово сказала она.

– Я слышу в вашем голосе укор. Похоже, вам неизвестно, что такое похмелье, не так ли, Красная Шапочка?

Он исподлобья посмотрел на нее.

– Вы проницательны, – насмешливо заметила она.

– Да, вы из тех, кто никогда не позволяет себе подобных шалостей. Просто воплощенная благопристойность, – продолжал он. – Но все же, знаете, я уверен, что наконец-то усвоил этот суровый урок. Клянусь, что с этого дня я больше никогда не прикоснусь к алкоголю.

Он обвел глазами кухню, как будто искал что-то.

– Кстати, вы случайно не знаете, как приготовить «Кровавую Мэри»? – внезапно оживившись, спросил он.

– Понятия не имею, – коротко ответила она, пытаясь изобразить на своем лице презрение.

Она действительно не знала, как готовить подобные зелья. А если бы знала, то вмиг приготовила бы что-нибудь, лишь бы облегчить его муки. Она продолжала стоять посреди кухни, прижимала ребенка к груди и смотрела на него. Она хорошо знала, что красота способна обворожить, но ей никогда не приходило в голову, что такая красота может предстать в облике мужчины.

Он молча кивнул, будто смирившись со своей печальной участью, пересек кухню и подошел к настенному шкафу. Открыв его, он порылся там и извлек флакон с лекарством. Потом взял с полки стакан, наполнил водой из-под крана, высыпал на ладонь несколько мелких таблеток и, резко закинув их в рот, быстро запил водой. И, конечно же, скривился.

– Было бы гораздо приятнее лечиться тем же, от чего заболел, – пробормотал он, пробираясь вдоль кухонного стола к стулу. – Но эта горькая гадость может оказаться более эффективной.

Тяжело плюхнувшись на стул, он откинул назад голову, закрыл глаза и замер. Зачем он снова подверг себя такому наказанию? Ведь он обещал себе не повторять подобных ошибок. Хотя, признаться, он довольно давно не набирался так, как прошлой ночью. Когда-то ночные попойки казались ему довольно забавным времяпровождением. Он умел и любил повеселиться. Но с годами такое веселье начинало нагнетать на него скуку, и он часто покидал вечеринку в самом ее разгаре. Почему же он не сделал этого вчера?

На самом деле он хорошо знал, почему так присосался вчера к бутылке. Двадцать лет назад в этот самый день были убиты его родители. Это событие было трудно забыть… И все же он очень надеялся, что в следующем году будет настолько занят делами в своей стране Октавии, что у него просто не будет времени на участие в этом бессмысленном, не приносящем ни утешения, ни радости ежегодном ритуале.

Спустя какое-то время он открыл глаза и обнаружил перед собой свою новую очаровательную знакомую, которая медленно прохаживалась по кухне. Кто она, и что здесь делает? – впервые пришло ему на ум. Их глаза встретились, и ему вдруг стало невыносимо стыдно за себя. Она была такой юной, свежей и чистой. Рядом с ней он выглядел неряшливым, потрепанным, запущенным и весьма жалким. От этих мыслей он невольно выпрямился на стуле и тут заметил, что у нее на руках было нечто, напоминающее младенца.

– Что это вы так бережно держите? Это ребенок? – удивленно спросил он.

– Да, – ответила она и, отогнув краешек одеяла, поцеловала спящую малышку в шелковистый лобик.

Он встрепенулся, как будто его укусили.

– Это ваш ребенок? – снова спросил он.

– Нет, – ответила она и улыбнулась, сама не зная почему. – Я нашла его в саду и принесла сюда, потому что начался дождь.

Он впервые увидел на ее лице улыбку, но сам теперь улыбнуться не смог.

На его лице появилась тревога. Он попытался вспомнить, был ли этот ребенок у нее на руках, когда она появилась в беседке. Но тогда он был в таком состоянии, что вряд ли мог что-либо заметить. Он нахмурился, как будто перебирая что-то в памяти. Виделся ли он с этой девушкой прежде? Нет, наверняка не виделся. Он бы запомнил.

– По правде говоря, я о детях ровным счетом ничего не знаю, – заговорил он отвлеченно, будто пытаясь поддержать беседу. – Я слышал, что они имеют какое-то отношение к человеческому роду. Что-то вроде желудя, который однажды превращается в величественный дуб. Но я, откровенно говоря, с трудом верю в это.