Кей Грегори: Двойной обман

Оливия поверила ему и успокоилась, несмотря на то, что мама проводила в постели почти все время после его отъезда и ни с кем не хотела разговаривать.

Утром в день своего рождения Оливия проснулась с чувством какого-то звенящего нетерпения и подскочила, чтобы успеть одеться до того, как придет мама и велит не надевать парадное голубое платье до вечера.

Но ей не стоило так волноваться. Мама не пришла, а когда Оливия кинулась ее разыскивать, миссис Кавендиш, экономка, сказала, что мама ушла по магазинам вместе с миссис Крамп. И никакой вечеринки не планировалось. Как сообщила миссис Кавендиш, миссис Франклин даже не взглянула на список гостей и, уж конечно, не озаботилась рассылкой приглашений.

В тот вечер Оливия не спустилась к обеду, а когда миссис Кавендиш послала за ней, сказала, что не голодна и неважно себя чувствует.

Позже мама заглянула к ней спросить о самочувствии, но выглядела при этом более раздраженной, чем обеспокоенной, поэтому Оливия ответила, что все в порядке. Когда же отец не вернулся даже к полуночи, Оливия улеглась в постель и плакала, пока вся подушка не промокла насквозь.

Слыша ее рыдания, Фантом открыл дверь и забрался к ней в постель. Остаток ночи она провела, обнимая его мохнатую шею.

Оливия пожала плечами. Она не нравилась Люку — велика беда. Давным-давно она оставила попытки завоевать чье-либо расположение. И в конце концов, стремление нравиться самой себе было гораздо более безопасно — это не причиняло боли. Но так или иначе она должна заставить Люка увидеться с ней еще раз, и первое, что необходимо для этого сделать, — попросить прощения. Это будет довольно легко.

Подождав минут двадцать, она полистала телефонную книгу, затем сняла трубку и набрала номер.

— Да? — услышала она глубокий мужской голос.

— Люк?

— Да.

Определенно, он был не слишком общителен.

— Люк, это Оливия Франклин…

На том конце провода повесили трубку.

Черт! Он не хочет с ней разговаривать. Ну и что теперь?

Подождав немного, Оливия попробовала набрать номер еще раз. С тем же успехом, что и в первый.

Полтора часа спустя она вызвала такси.

Дом Люка выглядел не слишком представительно. В этом районе Ванкувера располагались дорогие красивые дома, но эта пятиэтажная коробка явно к ним не относилась.

Оливия нажала кнопку домофона:

— Это Оливия. Могу я войти?

— Нет. Убирайтесь прочь.

Домофон выключился. Оливия нажала кнопку еще раз и не отпускала.

— Я сказал «убирайтесь прочь», — повторил Люк.

— Не вешайте трубку, — взмолилась она. — Я пришла извиниться. И принесла вам кое-что.

— Мне не нужны извинения. И вообще ничего не нужно.

Оливия готова была нажать кнопку в третий раз, но тут подошел какой-то молодой человек и открыл ей дверь.

В комнате Люка работал телевизор, и, судя по всему, хозяин не расслышал стук в дверь. Она постучала снова, на этот раз более настойчиво, и наконец дверь распахнулась.

Оливия тут же просунула ногу в образовавшуюся щель.

— Как, черт побери, вы проникли в дом? — прорычал Люк.

— Могу я войти? — Оливия с удовлетворением заметила, что он успел принять душ и переодеться в чистые джинсы и свежую черную рубашку.

— Не можете. Уберите ногу.

— Не уберу. Я хочу поговорить с вами.

— Ах вот как! Ну хорошо. — Люк пожал плечами, с подозрительной готовностью признавая поражение, и сделал шаг вперед, за порог. — Говорите здесь.

— Простите, что я причинила боль Розмари. Я не хотела.

— Вы полагаете, что я в это поверю?

— Да, потому что это правда. Я не знала, как сильно она привязана к Майклу. А когда вы сказали, что она в больнице, я была настолько потрясена, что растерялась.

— Просто не успели придумать, что надо сказать в таком случае.

Оливия подумала, что сейчас можно бы и улыбнуться.

— И это тоже. Пожалуйста… мне в самом деле так жаль — и я хотела бы что-нибудь сделать, как-то помочь вам…

— Мне? Вам следовало бы помочь Розмари.

О, это осложнение не приходило ей в голову.

— Конечно, я это сделаю, — поспешно проговорила Оливия, — как только она выйдет из больницы. Но я хотела бы что-то сделать и для вас. Я… гм… купила билеты на спектакль. Это комедия. Мы еще могли бы успеть. Думаю, это помогло бы… ну, понимаете… немного развеяться, успокоиться.

— Я достаточно спокоен, благодарю вас.

Уфф! Все шло не так. Пора менять тактику.

— О, пожалуйста, — взмолилась Оливия, надеясь, что в глазах ее появились слезы, — этому приему она научилась в школьном драмкружке. Когда нужно было заплакать, Оливия думала о Фантоме.