Кей Грегори - Двойной обман

Когда он поворачивал за угол, нечто красное мелькнуло в кустах, привлекая его внимание. Он помедлил. За этими кустами, рядом с входом, не должно быть ничего красного. Что за?..

Нет. Это невозможно. Она не станет…

Но уже говоря себе это, Люк знал, что она-то как раз станет. И когда Оливия Франклин появилась из-за кустов и рухнула у его ног, вся окутанная облаком красной ткани, подчеркивавшей каждый изгиб ее пленительного тела, он понял, что даже не удивлен.

Люк был совсем не рад видеть ее. Она поняла это по выражению его глаз.

— Поднимайся, — резко сказал он.

Оливия попробовала приподняться, осторожно оперлась на ногу и поморщилась от боли:

— Думаю, я что-то сломала.

— Отлично. А теперь поднимайся.

— Я н-не могу. — Она смотрела на него с восхищением. Такой мужественный и темпераментный, такой привлекательный. — Я в самом деле не могу, — повторила она, добавляя дрожи в голос.

Когда и это не произвело эффекта, она попыталась приподнять подол своего красного платья, демонстрируя стройное белое бедро.

Люк, выглядевший крайне недовольным, протянул руку:

— Розмари рассказывала мне, что ты блистала на школьной сцене.

Чертова Розмари!

— Да, верно, — призналась Оливия, принимая протянутую руку. — И в музыке. Но в основном я интересуюсь более практичными вещами.

Он помог ей подняться, не проявляя ни малейшего внимания и осторожности в отношении предположительно сломанной ноги.

— А теперь соберись с силами и убирайся отсюда.

Оливия вцепилась в его руку, опираясь на нее всем весом:

— Я в самом деле что-то там повредила. Не думаю, что смогу идти без посторонней помощи.

— Прекрасно, я вызову «скорую помощь».

— О, в этом нет необходимости. Если бы я смогла немного передохнуть у вас…

— Не сможешь. Я сказал, что все кончено, Оливия. Почему ты не хочешь смириться с этим и найти другого простофилю для плотских утех?

Отлично, он не намерен сдаваться. Ни на секунду. Попробуем по-другому.

— Люк, — прошептала она, уже готовясь пустить так необходимую сейчас слезу. — Я в самом деле скучаю…

— Ты не можешь скучать по мне. Ты едва меня знаешь.

— Я знаю тебя. Очень хорошо. Ох!

Ноги ее подогнулись, и, чтобы не упасть, она вцепилась в плечи Люка, припав к его груди и слегка изогнувшись, чтобы теснее прижаться к нему. К ее радости, ответная реакция его тела не замедлила последовать.

Это было не безнадежно. Он все еще хотел ее, хотя и не намерен в этом признаваться. Оливия слегка шевельнулась, продолжая прижиматься к нему.

— Зачем ты явилась? — требовательно спросил Люк.

Оливия смотрела, как капельки пота выступают у него на шее. Это, конечно, был жаркий майский день, но не настолько же.

— Потому что я хочу тебя, — сказала она, улыбаясь так, что любой другой мужчина немедленно рухнул бы к ее ногам. Любой другой, но не Люк.

— Я тоже хочу тебя, — сказал он. — В своей постели, но не в своей жизни. Поэтому ничего не получится.

— Я никому не нужна, — сухо сказала Оливия, высвободилась из его объятий и прислонилась к пыльной кирпичной стене.

Люк задумался. Ее слова звучали серьезно. Черт возьми, что же превратило ее в столь необычную женщину? Он полагал, что никогда этого не узнает, потому что чем больше смотрел на нее, тем больше убеждался, что этой женщины следует избегать любой ценой.

— Послушай, — сказал он мягко, — я знаю, что ты не понимаешь этого, но большинство мужчин — порядочных мужчин — хотят испытывать еще какие-то чувства, помимо вожделения, к женщине, с которой занимаются любовью. Один раз, конечно, может произойти все, что угодно, но это будет лишь один раз. Поэтому, пожалуйста, будь хорошей девочкой и забудь о нас с Розмари.

— Оставь свой снисходительный тон, — огрызнулась Оливия.

Люк изо всех сил боролся с желанием взять ее прекрасное, злобное лицо в ладони и прижаться поцелуем к мягким горячим губам. Рассерженная, она была еще милее. Глаза сверкали, как темные бриллианты, кожа раскраснелась.

— Я не собирался быть снисходительным, — сказал он. — И прошу прощения, если тебе так показалось. Просто у меня был очень тяжелый день, и Розмари ждет меня к ужину. Хочешь, я вызову тебе такси?

— Нет, благодарю. У меня «мерседес».

Последние слова она произнесла, надменно кивнув, и Люк подумал, что таким образом она пытается сохранить достоинство.

— До свидания, Оливия. — Он улыбнулся и прикоснулся к ее щеке.

Июнь прошел, не принеся с собой никаких известий от Оливии, и Люк начал думать, что больше никогда ее не увидит. Иногда ночами он сожалел о том, что оттолкнул ее тогда, но при свете дня каждый раз понимал, что иного выбора просто не было.