– Эм?
В голосе Дэна было что-то такое, отчего Эмили бросило в дрожь. Встав из-за стола, женщина прошла в гостиную.
Дэн стоял перед телевизором.
– Эм, там Гарри, они снимают это вживую. Он пошел на необдуманный риск. Полез под завалы, чтобы помочь одному бедняге вытащить его жену и ребенка, и…
Картинка задрожала, и оператор издал испуганный возглас, но продолжил снимать. Вдруг поднялось облако пыли, и груда обломков сдвинулась и просела.
Эмили с раскрытым ртом уставилась на экран. Ее сердце замерло. Нет.
Пожалуйста, Господи, нет!..
Она рухнула на диван и стала наблюдать за тем, как спасатели энергично разгребают обломки. Оператор, который до сих пор снимал, теперь давал интервью. Он выглядел потрясенным.
– Я отговаривал его, но он все равно туда пошел. Гарри никогда не прислушивался к здравому смыслу. Полагаю, это как раз один из таких случаев. Мы все временами это делаем и не задумываемся о последствиях, но ты никогда не думаешь, что это случится именно с тобой. – Оператор повернулся и посмотрел на груду завалов. – Простите, но я больше не могу с вами разговаривать. Я должен помочь.
Он присоединился к спасателям, в то время как Эмили сидела, затаив дыхание, и ломала руки.
– Дэн, он умрет, – прошептала она. – Возможно, он уже…
Она внезапно замолчала и, вырвав из руки брата пульт, переключила на спутниковый информационный канал, по которому шел экстренный выпуск новостей. Затем позвонил Ник. Дэн поговорил с ним, и через несколько минут Ник приехал за Бесс и Фредди. Он видел новости и знал, как ей сейчас нелегко.
– Держись, – сказал Ник Эмили, обнимая ее за плечи, но она сидела словно оцепенелая.
Она думала о Гарри, который сейчас лежал под обломками. О его нежности, обаянии, чувстве юмора и любви к жизни, которая сейчас, наверное, висела на волоске.
Киззи проснулась, и Эмили, смотря бесконечный информационный выпуск, кормила грудью его дочь. Слезы ручьями текли по щекам женщины, в то время как ее взгляд был прикован к экрану, на котором разворачивалась драма.
Господи, как же ему было больно!
Болело все.
На спину и плечи ему что-то сильно давило, и он с трудом мог дышать. Под собой он слышал плач жены Исмаэля.
Сверху до него доносились голоса спасателей и шум техники. Затем кто-то потребовал полной тишины. Гарри попытался закричать, но его грудная клетка была сдавлена, поэтому он смог издать лишь приглушенный стон.
Зато он мог стучать. Нашарив рядом какой-то обломок, он зажал его в кулак и со всей силы ударил им по каменной глыбе над ним.
– Я что-то слышу, – крикнул кто-то, и Гарри узнал голос Тима Дэли, оператора.
Он ударил еще несколько раз, затем услышал скрежет лопаты и голоса.
Слава богу. Закрыв глаза, Гарри оценил ситуацию.
Он лежал на животе, его левая рука была согнута у него за головой. Должно быть, он ее поднял, чтобы защитить голову и шею, но сейчас она застряла и очень болела. Он чувствовал свое тело, но не мог пошевелить ничем, кроме правой руки и левой ступни.
Он был в ловушке.
Почувствовав, как нарастает паника, Гарри зажмурился и стал реже дышать, чтобы не тратить зря энергию. В его организм и так попадало мало кислорода, чтобы растрачивать его на бесполезную панику.
Тогда он стал думать об Эмили и о Киззи. Интересно, что бы он чувствовал, окажись они здесь, на месте семьи Исмаэля?
На память ему пришло выражение, сказанное на днях Дэном. Между молотом и наковальней. Гарри попытался рассмеяться, но у него ничего не вышло. Тогда он заставил себя успокоиться и вспомнил лицо Эмили, ее нежную улыбку, прикосновения ее рук.
Ему следовало остаться с ней в Йоксбурге. Послать свою начальницу ко всем чертям и остаться с любимой женщиной, с семьей, которую он начал считать своей.
Но тогда его не оказалось бы здесь, чтобы помочь Исмаэлю.
А Исмаэль мог бы остаться снаружи, целый и невредимый, а не лежать здесь беззвучно рядом со своей плачущей женой.
Как Кармен, такая холодная и безмятежная в своем гробу в маленькой часовне при церкви, в то время как ее осиротевшая малышка отчаянно цеплялась за жизнь в отделении интенсивной терапии для новорожденных. И все из-за его вмешательства.
К горлу подступил комок, но у Гарри не было сил его сглотнуть.
Что станет с Киззи, если он не выживет? Если бы только Эмили не была так решительно настроена против нее. Из них получилась бы замечательная семья, но она ясно дала ему понять, что не хочет заниматься Киззи больше, чем того требует крайняя необходимость. Например, стала пользоваться молокоотсасывателем. Он с самого начала считал это безумием. Гораздо удобнее было бы кормить ее грудью.
Читать дальше