Карен Хокинс - Светские скандалы

— И когда же это я игнорировал угрызения совести?

— Прошлым летом, когда играл в карты с графиней д'Авиан. Сосчитал тузы и сообразил, что ей не удастся получить необходимую для выигрыша карту.

— Считать карты не запрещается. Это не обман.

— Правильно. Но ведь ты прекрасно знал, что она не сможет заплатить долг, и все же позволил поставить огромную сумму. А потом, после проигрыша, предложил отработать… — Щеки Лизы расцвели очаровательным румянцем. — Слышала разговоры и знаю, что было дальше.

Проклятие! Кто же ей об этом рассказал? Ройс отвел взгляд.

— Не следует слушать сплетни, — заметил он и поморщился, потому что слова прозвучали совсем по-стариковски. А предстать в глазах Лизы пожилым моралистом казалось страшнее смерти.

— Ты же меня знаешь. — Соблазнительные губы изогнулись в смущенной и в то же время озорной улыбке. — Люблю хорошую сплетню. Порой удается услышать восхитительно пикантные подробности.

Сэр Пемберли удивился, почему прежде никогда не замечал, как симпатично она краснеет. Впредь надо будет смущать ее почаще.

— Того, кто посвятил тебя в эту нелепую историю, необходимо пристрелить.

— О, а ты ведь даже не пытаешься это отрицать. Признайся, что поступил с бедной графиней бессовестно.

Да, он действительно поступил бессовестно. Но Регина вовсе не сожалела о случившемся. Более того, огромная ставка и проигрыш добавили последующим свиданиям особую остроту. Встречи продолжались и после того, как долг был отработан.

В ожидании экипажа Лиза посмотрела в окно.

— И это не единственный случай, когда совести пришлось замолчать. Достаточно вспомнить ту актрису, которую ты попросил…

— Но мы ведь говорили вовсе не обо мне, — поспешил возразить Ройс. — Речь шла о твоем коне — том самом, который целыми днями ест и толстеет. Не забыла?

Лиза улыбнулась:

— Принни — прекрасный зверь.

— Принни? Ты назвала его в честь самого принца?

— Пришлось как-то назвать. Холмонфорд дал бедняге совершенно неприличное имя.

— Какое?

К восторгу Ройса, Лиза снова зарделась, на этот раз еще ярче.

— Не скажу, — твердо заявила она. — Хватит и того, что Принни звучит значительно лучше. — Она лукаво улыбнулась. — Во всяком случае, пока не услышит сам принц. А это произойдет лишь в том случае, если он зайдет в мою конюшню и спросит.

Сэр Пемберли попытался определить, в чем именно заключалась уникальность Лизы. Неповторимость трудно было свести лишь к экстравагантности в одежде, хотя и это обстоятельство добавляло своеобразия и оригинальности. Существовало нечто большее. Возможно, впечатление создавали светящийся в глазах острый ум и забавная манера смеяться. Слова не могли точно передать секрет обаяния, рождавший желание смотреть, радоваться и постоянно улыбаться.

Но сама Лиза сейчас не улыбалась. Напротив, казалась погруженной в глубокие размышления.

— Наверное, придется купить поместье за городом. Тогда у Принни будет достаточно места для прогулок на свежем воздухе. Думаю, там ему понравится больше, чем в тесной конюшне.

— Неужели имеет смысл покупать целое поместье ради одной толстой лошади?

— Думаешь, не стоит? — Мисс Притчард терялась в сомнениях. — Бедный Принни! — Внезапно она что-то придумала. — О, наверное, можно будет попросить лорда Дарема приютить моего коня. У него огромные угодья, и он так мил.

— Я сам возьму.

Ройс не верил собственным ушам. Неужели он предложил забрать толстое, ленивое, неуклюжее животное? Да, предложил — потому что готов на все, лишь бы избавить мисс Притчард от обращения к лорду Дарему.

По идее Лизе следовало бы выглядеть счастливой и благодарной. Однако она посмотрела недоверчиво.

— Ты возьмешь мою лошадь?

— Конечно. В Ротервуде полно отличных пастбищ. Думаю, главный конюх только обрадуется пополнению. Сейчас в его хозяйстве всего лишь несколько гунтеров.

Вот теперь впечатление оказалось по-настоящему сильным.

— Но это же лучший выход! Так благородно ты еще никогда не поступал. Не заболел, случайно?

Лорд Пемберли сердито хмыкнул:

— Разумеется, не заболел. Какие сомнения? А что касается благородных поступков, то вспомни хотя бы, как я возил тебя в Брайтон к совершенно мне неведомой миссис Терранс. Ты умирала от нетерпения, а никто не хотел помочь.

— Мою подругу зовут Лилит Терранс, а ее муж — адмирал. Если мне не изменяет память, согласился ты лишь потому, что сам искал повод туда поехать. Речь шла о женщине по имени… ммм… кажется, Оливия?