Конни Банкер - Недотрога

Как было бы здорово, если бы палатный врач Мартина поставил его на место! Вики представился Тони в конце длинной-предлинной очереди, змеящейся вдоль всего коридора. Пациентов принимает врач – такой же надменный и властный, как сам Тони, – который не обращает внимания на отчаянные попытки Тони напомнить о себе. Фигурка Тони у нее в голове смешно подпрыгивала и размахивала руками, а Вики улыбалась. От грез ее оторвал голос Тони.

– Вы где? – спросил он, как обычно пренебрегая вежливостью.

Вики выпрямилась на стуле.

– Я просто задумалась…

– Нам пора. Мартину нужно отдохнуть… – Оба посмотрели на старика, у которого закрывались глаза.

– Он выглядит таким хрупким, – прошептала Вики, внезапно встревожившись. Она непроизвольно повернулась к Тони и натолкнулась на его холодный взгляд.

– А чего вы ожидали? – Он остановился в дверях. – У него был сердечный приступ. Или вы думали, что он тут будет крутить сальто?

– Нет, но…

– И, мне кажется, вы не очень-то ему помогаете, – Тони пропустил ее вперед, – так как даете ему понять, что сомневаетесь в его полном выздоровлении. Вы как будто не верите, что он скоро вернется к нормальной жизни.

– Нет, верю! – горячо прошептала Вики. – Ведь он же не слышал моих слов, и потом… он даже не смотрел на меня. Он просто лежал и кивал. Разумеется, я не хочу, чтобы он подумал… словом…

– Да где же врач? – не дослушав ее, Тони стал оглядываться по сторонам.

Вики видела, что пробегающие мимо сестры с интересом смотрят на него.

– По-моему, часа еще не прошло, – нерешительно проговорила Вики. – Наверное, имеет смысл немножко посидеть и подождать.

Тони посмотрел на нее так, словно понятия «сидеть и ждать» не входили в его оценочную систему.

– Если мы будем стоять, – пояснила она, – врач быстрее не придет. Кроме того, мы мешаем сестрам и санитаркам. – И, не дожидаясь, пока он ответит на ее выпад какой-нибудь колкостью, Вики подошла к сестре за стойкой и вежливо попросила известить их о приходе врача, когда он появится в отделении. – Племянник полковника Кларка очень волнуется, – прошептала она, стараясь, чтобы Тони ее не услышал.

Но все ее старания оказались напрасными, так как все то время, пока она разговаривала с медсестрой, он стоял рядом и буквально дышал ей в затылок.

– Его племяннику вполне понятным образом хочется получить ответ на несколько вопросов, – перебил он ее.

Как ему удается буквально излучать агрессию, при этом соблюдая все внешние приличия? – удивилась Вики. Ей не нужно было смотреть на него. Она и так прекрасно знала выражение его лица – неулыбчивое, угрюмое. Должно быть, медсестра тоже почуяла опасность, поскольку его вежливые, но повелительные слова сопровождались властным кивком.

– Если бы я заставлял клиентов сидеть и дожидаться целый день, – сказал он, как только они уселись на пластиковые стулья у стены, – я недолго бы пробыл в мире большого бизнеса.

Вики тактично прикусила язычок. Какой смысл задевать его сейчас, когда им предстоит обсудить куда более важную тему, от которой ей становится тошно.

– Когда появится врач, говорить с ним буду я, – заявил он. – Если ходить вокруг да около и стесняться, едва ли получишь ответы на те вопросы, которые меня интересуют.

Вики искоса посмотрела на него и вдруг поняла: Тони волнуется, очень волнуется. Но он привык справляться с тревогой единственным знакомым ему способом. Он становится еще агрессивнее, чем обычно. Она невольно преисполнилась сострадания и, повинуясь неведомому порыву, положила руку на его ладонь. Однако он посмотрел на ее руку с таким неприкрытым отвращением, что она немедленно отдернула ее.

– Прошу вас, избавьте меня от вашего сочувствия!

– Тони, вы когда-нибудь расслабляетесь? – Вики сама себе удивилась и тут же поняла, что переступила невидимую черту дозволенного. Личные вопросы не поощряются такими людьми, как он. Даже Мартин не слишком-то осведомлен о личной жизни племянника. – Извините, – исправилась она. – Я лезу не в свое дело. Мы оба волнуемся.

Она ждала ответа, но Тони молчал. Вики вздохнула с облегчением, решив, что он предал ее замечание забвению, и очень удивилась, услышав его тихий, задумчивый голос:

– Мартин никогда ничем не болел. Во всяком случае, у него не было ничего серьезного. Странно, до чего трудно представить, что люди, которые вам небезразличны, вообще уязвимы. Мне всегда казалось, что он будет жить вечно.

Вики передвинулась на краешек стула и затаила дыхание, стараясь скрыть охватившее ее сочувствие. Скоро у него изменится настроение, и тогда он будет презирать ее еще больше за то, что она стала свидетелем его слабости.