Уинтерз Ребекка: Зигзаги судьбы

Джаред с трудом подавил разочарование. Сейчас он не сможет встретиться с женщиной, без которой не мыслит свое существование.

— Мне бы хотелось оставить ей записку. Знаете, где она живет?

— Конечно. В домике номер пять.

— Спасибо. — Джаред пожал ей руку. — Приятно было познакомиться.

Он отошел, прежде чем девушка успела спросить его имя. Вскоре Джаред подъехал к домику и оставил записку за противомоскитной сеткой на двери. Сидни обязательно увидит ее.

Сев в машину, Джаред направился в Гардинер. Завтра вечером она позвонит ему по сотовому телефону.

Однако тревожный внутренний голос мучил его вопросами.

Что, если Сидни не ответит на записку?

Что, если ей нет дела до него?

Самое трудное при работе в школе — выдержать три дня до начала занятий, когда перед встречей с учениками проводятся бесконечные собрания и заседания.

В половине восьмого вечера измученная Сидни вышла из Элкхорнской средней школы и направилась к машине. Проехав два квартала, она остановилась у своего дома. Сейчас ей нужен душ, а затем — сон.

Подходя к двери, Сидни почувствовала, что она не одна. Вероятно, кто-то из жильцов тоже возвращается домой. Затем она услышала свое имя, произнесенное низким, незабываемым голосом, и дрожь пробежала по ее телу.

Нет...

Не может быть...

Просто не может быть...

Не веря своим ушам, Сидни медленно повернулась. Вероятно, от переутомления у нее разыгралось воображение, устало подумала она.

В сгущающихся сумерках она увидела силуэт высокого крепкого человека. Сначала ей показалось, что незнакомец похож на мужчину, воспоминания о котором неумолимо преследуют ее. Но две детали заставили ее решить, что она ошиблась.

Во-первых, на нем рыжевато-коричневый костюм и галстук. Человек, которого она когда-то знала, не облачился бы в подобную одежду.

Во-вторых, у этого темноволосого мужчины нет бороды. Сквозь опущенные ресницы Сидни рассматривала четкие линии волевого подбородка, на котором начала пробиваться щетина, и решительную складку губ, свидетельствующую о сильном характере.

— Сидни... — прошептал он, почувствовав ее замешательство.

Глубокий волнующий голос проник в самое сердце. Ошибки быть не могло, и Сидни беспомощно прислонилась к двери.

Джаред приблизился к ней.

— Нет... не прикасайтесь ко мне! — умоляюще произнесла она. Но, не обращая внимания на ее протесты, Джаред поддержал Сидни. Прикосновение обожгло ее, словно она прижалась к печке.

— Я отпущу вас, когда вы сможете идти без посторонней помощи.

Сидни откинула голову назад. В ушах у нее шумело.

— Давайте войдем в квартиру. — Он вынул ключ из ее безвольных пальцев и открыл дверь.

Сидни была убеждена, что у нее галлюцинация. Голова кружилась, ноги отказывались повиноваться. Затем свет перед глазами померк, и Джаред, подхватив Сидни на руки, внес ее в слабо освещенную гостиную и, положив на диван, исчез.

Спустя минуту он появился со стаканом воды. Склонившись над Сидни, Джаред приподнял ей голову, ощущая приятную тяжесть шелковистых золотистых волос.

— Выпейте как можно больше. Это поможет.

Несмотря на головокружение, Сидни повиновалась. Джаред поставил пустой стакан на кофейный столик.

Опушенные густыми черными ресницами глаза Джареда горели зеленым пламенем. Его мужественная красота поражала.

Постепенно Сидни пришла в себя и осторожно села. Еще минута — и она неловко поднялась с дивана, отчаянно пытаясь скрыть, что смотрит на него с жадностью, которую он не мог не заметить.

Выпрямившись, Джаред остановился на некотором расстоянии от нее, и Сидни снова подумала, что он невероятно красив.

В Кэнноне борода придавала ему неприступный и суровый вид. Без нее он выглядит...

Сидни потерла руки, словно ее охватил смертельный холод. На самом деле она сгорала от эмоций, которых было так много, что трудно сразу разобраться в них. Но преобладающими были ярость и гнев. Для чего он появился здесь? Чтобы сыпать соль на незаживающую рану?

— Должна признаться, что меньше всего я ожидала увидеть вас, тем более, здесь, — начала Сидни.

Глаза Джареда блеснули.

— Очевидно, вы не получили мою записку.

Сидни попыталась перевести дыхание.

— Какую записку?

— Ту, которую я оставил за москитной сеткой в вашем домике в Иеллоустоне.

Она прижала руку к груди.

— Когда это было?

— В субботу.

В субботу ей сказали, что он болен, но никогда у него не было более здорового вида, чем сейчас.