Ребекка Уинтерз - Ты не чужая

А если она так и не найдется?

Тогда ребенком займется суд по делам опеки, который отдаст его в детский дом до тех пор, пока кто-нибудь его не усыновит.

«Усыновит?»

А если..

Я знаю, о чем ты хочешь сказать, Кэл. Поэтому и постараюсь найти мать ребенка. Иногда матери сожалеют о своем решении и возвращаются за детьми или усиленно их разыскивают. В нашем случае мать будет точно знать, куда идти. Приемные родители меньше всего хотят, чтобы после официальной процедуры усыновления вдруг воз никла настоящая мамаша. Но тут уж я ничего не могу гарантировать.

— Понимаю. Но если кто и может сделать невозможное, то это ты, Роман. — Кэл охрип от возбуждения. — Не знаю, как тебя благодарить.

Брось. Езжай к жене, будем поддерживать связь.

Ладно.

Через несколько минут Кэл ехал в больницу. Он вез одежду и некоторые вещи Дианы, включая свадебные фотографии. Надеясь подтолкнуть ее память, он прихватил даже роман, который она сейчас читала, полученную почту, счета и тому подобное. Пришел свежий номер журнала «Детектив», который она всегда выписывала, чтобы быть в курсе последних событий. Ведь она так старалась быть незаменимой помощницей Роману.

Еще в дороге Кэл сделал звонок своему секретарю миссис Вест. Сообщив о Диане, он сказал, что несколько дней не будет на работе и, если случится что-то такое, с чем она не справится, пусть звонит по сотовому.

Он поставил машину на больничной стоянке и заспешил к Диане, молясь, чтобы она вспомнила хоть что-нибудь кроме ребенка. Чтобы она вспомнила его.

Первым порывом было открыть дверь палаты и войти без предупреждения. Но врач велел обращаться с ней как с сестрой, и он постучал.

Да?

Диана? Это Кэл. Можно войти?

Минуточку, пожалуйста.

К прежней Диане не нужно было стучать. Она никогда не заставляла его ждать. Его Диана, которой она была шесть часов назад, встретила бы его с распростертыми объятиями в любом состоянии.

Его лицо словно окаменело. Ему никогда еще не приходилось ждать.

Конечно. Я подожду сколько нужно.

Прошла вечность, прежде чем из-за двери донеслось:

Входите.

Кэл вошел и закрыл за собой дверь. Он чувствовал себя непрошеным гостем.

Господи, она была его женой. Как он сможет быть рядом — и не прикасаться к ней, не обнимать ее?

Он все еще не мог поверить в реальность происходящего: что Диана сидит на больничной койке, закутанная по шею в одеяло, смотрит напряженно и боится его; он чувствовал себя так, как будто его ударили в солнечное сплетение.

Я принес тебе одежду на смену и кое-что почитать.

Она едва поблагодарила, и это опять задело его. Она не протянула руку, не сделала вообще никакого движения, и Кэл положил вещи на тумбочку. Пытаясь скрыть раздражение, повесил одежду в шкаф, остальное рассовал по ящикам.

Как ты себя чувствуешь? — спросил он и придвинул стул к кровати.

Я все еще ничего не помню, если вы спрашиваете об этом. Диана говорила, не поднимая головы. Он решил, что она не в силах на него смотреть. — Извините, если это причиняет вам боль.

Ее искренние слова потрясли его. Диана всегда была честным человеком. Врач сказал, что нужно обращаться с ней по-братски, но у него не было сестры или брата, и он не умел притворяться. При сложившихся обстоятельствах вообще невозможно найти общую тему для разговора. Не было ни малейшей зацепки. Придется пробираться на ощупь.

Я мог бы солгать и сказать, что меня беспокоит только твое сотрясение. Но это не так. Я просто уничтожен тем, что произошло с тобой. С нами. Как на это ни взгляни, ситуация адская. Если не будем предельно откровенны друг с другом, я не представляю, как мы выберемся из этого кошмара. Я понимаю, что мой вид приводит тебя в ужас.

Диана подняла голову и посмотрела ему в глаза. И он снова увидел, что его присутствие вызывает в ней только тревогу.

— Да, но не потому, что вы страшный человек. Я уверена, что вы прекрасный человек, — признала Диана. Она говорила очень тихо. — Но я вас не знаю. Я не испытываю к вам никаких чувств. Вот что ужасно.

О боже!

Я понимаю. Однако дай мне время с этим свыкнуться.

Конечно. — Кэл услышал тяжелый вздох. Единственное, что для меня реально, — это ребенок. Мне стало ясно, что я его не рожала.

Он заморгал от удивления.

Кто тебе сказал?

Зачем говорить очевидное? Я слышала, как врач говорил, что ребенку четыре дня от роду, а у меня нет никаких признаков прошедшей беременности. Значит, это приемный ребенок. Я не могла иметь детей или были физические проблемы с вашей стороны?