Кейтлин Крюс - Зачем скрывать любовь

– Сожалею, если не оправдал твоих романтических надежд, дорогая мачеха. – Голос его был словно сталь, каждое слово ранило, словно удар кинжала. Кэтрин отступила на шаг, будто он действительно был в руке Луки. – Хочу тебя предупредить, что восемьдесят процентов женщин, выступивших с подобными заявлениями, не появлялись на встрече, признав тем самым, что лгали мне. Если ты входишь в оставшиеся двадцать, учти, я проведу все необходимые анализы. Я не шучу. Интересно, какое же ты примешь решение?

Кэтрин с трудом удержала равновесие. Казалось, через секунду она просто развалится на части. Кроме этого внутри появилось давящее чувство, что похожее уже происходило в ее жизни. Скорее всего, подобный разговор когда-то давно пришлось пережить ее матери.

Кэтрин тоже стала для одного мужчины досадной ошибкой. Она не могла пошевелить ни рукой, ни даже пальцем. Ощущение дежавю буквально сковало ее.

Одно было ей сейчас предельно ясно: она опять разочаровала мать. И на этот раз Роуз ее не простит, и Кэтрин точно знала, что не простит и сама себя.

– Лука, – произнесла она дрожащим голосом и вытерла проступившие слезы. – Ничего этого не нужно.

Он рассмеялся:

– Каковы твои актерские способности, я уже знаю. Хотя вынужден признать, они действительно впечатляют.

Внезапно стало больно зубам, только сейчас она поняла, как сильно она их сжала.

– Ты отлично знаешь, что я была девственницей.

– Я знаю лишь, что ты хотела меня в этом убедить, – бросил он в ответ, оставаясь совершенно невозмутимым. – Кто может поручиться, что это не еще одно твое представление? Тест ДНК все прояснит.

Кэтрин покачала головой, злясь на себя, что могла настолько ему довериться. И на то, что Лука все же победил. Как всегда.

Увлекшись, она позабыла, как сильно этот мужчина ее ненавидит. И всему виной секс. Правда заключалась в том, что отношение к ней Луки не менялось, он всегда ненавидел ее и будет ненавидеть. Ее глупость привела к тому, что теперь должен родиться ребенок. Искушение привело к ошибке, о которой мать всегда ее предупреждала. Но она все же совершила ее. Хотя это не означает, что она позволит себе совершить следующую. Она уже говорила Луке, что хочет спасти себя, но теперь у нее есть ребенок, о котором она должна думать в первую очередь. И самое главное – сейчас сделать так, чтобы он находился подальше от Луки Кастелли и той ненависти, которую он испытывал к ней. Она будет тлеть как угли, но никогда не потухнет.

Ее любовь к нему не имеет ровным счетом никакого значения. Возможно, это и не была любовь. Однако единственное, что сейчас по-настоящему важно, – это какую жизнь она сможет обеспечить своему ребенку. Внезапно Кэтрин ощутила уверенность в том, что поступает правильно. Она не совершает ошибку, она приняла решение, и приняла его самостоятельно, пожалуй, впервые оно не было никем ей навязано.

Это тоже не имеет значения. Сейчас ничто не имеет значения.

Настанет день, и ее ребенок будет кому-то рассказывать историю своих родителей, так же, как недавно сделала Кэтрин. Ее разбитое сердце не будет ничего значить для этого ребенка.

Она откашлялась и заговорила:

– Позволь, я сама сделаю так, как будет проще всем. – Она порадовалась тому, что голос звучит если не совсем твердо, то вполне спокойно. – Я увольняюсь. Я свяжусь с Рафаэлем и сообщу, что согласна на сумму, назначенную мне вашим отцом. Я уеду, и вы никогда больше меня не увидите. Надеюсь, ты доволен таким решением?

Глаза его потемнели и стали глубже. В них полыхало пламя, способное спалить весь город, казалось, языки его уже добрались до ее кожи. Пальцы его сжались в кулаки, и Кэтрин замерла, уверенная, что сейчас он ее ударит.

Она ошиблась. Он ее не ударил. Это было бы слишком просто.

Вместо этого Лука обхватил ее за шею, потянул к себе и впился ртом в ее губы.

Рот наполнился вкусом греха и искупления, предательства и ярости. Кэтрин понимала, что поступает глупо, непростительно глупо, но не могла не ответить на его поцелуй. Она слишком хорошо понимала, что это в последний раз.

Он жадно прижимал ее к себе, и жар его тела заполнил всю ее изнутри.

Грудь болела, и стало трудно дышать.

Каждый удар сердца приносил невыносимую боль.

Лука зарылся руками в ее волосы и целовал ее все более страстно. До тех пор, пока она не обмякла в его объятиях, продолжал целовать яростно, почти неистово.

И только тогда он ее отпустил.

– Лука… – прошептала Кэтрин.

Лицо его исказило презрение, перемешанное с разочарованием. В глазах было что-то незнакомое, от чего закружилась голова.