Мэри Лайонс - Всеми цветами радуги

Оливия стояла вместе с Хьюго в первом ряду прямо перед священниками, читающими молитвы. Торжественные слова ритуальной церемонии сопровождались шумом дождя, как будто сама природа присоединилась к плачу по лорду Бибери. Внезапно Оливия поняла, что многое отдала бы за то, чтобы сейчас рядом с ней находился Доминик — она заметила среди присутствующих на похоронах его мать.

Со стороны молодой женщины было глупо не сообразить, что вдовствующая графиня Тентерден обязательно придет на поминальную службу в честь ее ближайшего соседа. Позднее, когда уже после погребения, происходившего в дальнем углу церковного кладбища, молодая женщина и ее брат вернулись с гостями домой и стали благодарить тех, кто пришел сегодня поддержать их в трудную минуту и выдержал долгую печальную службу, Оливия чувствовала себя все более и более нервно при мысли о встрече лицом к лицу с матерью Доминика.

Они могли оказаться в странной ситуации. Доминик поместил объявление о его свадьбе с Оливиеи уже несколько дней назад, и его мать, наверное, ожидала, когда же ей представят ее будущую невестку. Августа заметно постарела. Это была уже не та высокая, вызывающая страх женщина, которую помнила Оливия. В самом деле, ничего не было страшного в том, чтобы разговаривать, смотря сверху вниз, с худенькой, с поседевшими волосами старой леди. Та, однако, все еще была похожа на своего сына: тот же горделиво вздернутый нос и проницательные серые глаза.

— Здравствуй, Оливия, — отрывисто сказала Августа. — Я очень опечалилась, узнав о смерти твоего отца. Во многих отношениях он был очень хорошим человеком. Кстати, не думаю, что он бы обрадовался, увидев ее! — добавила она, кивнув в сторону дороги позади церкви, где на обочине стоял большой белый «мерседес», а рядом с ним — высокая, стройная блондинка, одетая в не совсем подходящий для этого случая ярко-красный костюм. В одной руке она держала такого же цвета зонтик, а в другой — длинную сигарету.

— Господи боже мой! — в ужасе воскликнула Оливия.

— Я с тобой полностью согласна, — с невеселой улыбкой сказала Августа. — Мне кажется, наша дорогая Памела не очень понимает, где она находится. А кроме того, ей надо было раньше позаботиться о твоем отце.

— Вы совершенно правы! — вырвалось у молодой женщины. В следующий момент она испуганно покосилась на свою собеседницу, поскольку та негромко рассмеялась.

— По правде говоря, мне пора идти и оставить тебя на растерзание твоей бывшей мачехи, — сказала ей Августа, надевая перчатки, а потом добавила: — Хотя я не могу не признаться, что ваши отношения с Домиником оказались в большой степени для меня сюрпризом, я приглашаю тебя в нашу семью, — пожилая женщина улыбнулась своей привычной быстрой, холодной улыбкой. — Ты, конечно, не совсем та, которую я желала бы видеть рядом с моим сыном, но я думаю, что со временем ты начнешь справляться со своей ролью.

— Ну и ну... — прошептал Хьюго, когда пожилая леди гордо и величественно пошла прочь от Оливии. — Должен сказать, Оливия, это прозвучало так, будто эта старая драконша тебя одобрила!

— Пока что были одни цветочки, — нервно ответила брату молодая женщина. — Ты видел, кто там ошибается рядом с церковью?

— О господи! Ее здесь только не хватало, — простонал он.

Но, как и в случае с матерью Доминика, разговор получился гораздо менее неприятный, чем они ожидали.

Памела, очевидно, относилась к разряду толстокожих людей. По крайней мере, она, ни капли не смущаясь, приехала сегодня на похороны. Когда машина подвезла ее к пустому, безлюдному, хранящему воспоминания дому, в ее мозгу, скорее всего, не появилось ни одной грустной мысли. Ей, естественно, даже не пришло в голову, что ее присутствие может вызвать у Оливии и Хьюго в памяти какие-нибудь неприятные моменты, связанные с их жизнью под одной крышей.

— Здравствуйте, мои дорогие, — нараспев произнесла Памела, поднимаясь по лестнице прямо к ним. — Да, я понимаю, вы, конечно, не слишком рады меня видеть, — продолжила она с резким смешком. — Но, поверите вы мне или нет, мне было больно услышать о смерти вашего отца. Бедняга, он так и не смог найти себя в этой жизни.

Оливия, которая собиралась вначале попросту вышвырнуть свою бывшую мачеху из дома и не отвечать на любые ее слова, почувствовав в голосе той искреннее сожаление, решила повременить с крайними мерами. Все-таки во фразе, которую сказала Памела, прозвучало много правды. Конечно, молодая женщина и не думала прощать свою бывшую мачеху ни за то, что та превратила жизнь ее отца в ад, ни за то, что и ей самой в свое время приносила одни несчастья. Но как верно заметил Доминик, прошлое становится достоянием истории, а люди должны жить настоящим.