Мейси Ейтс - Требую перемирия

– Она такой и была. Не прилагая никаких усилий. Милая женщина, которая, когда все шло хорошо, привносила тишину и спокойствие в окружающую ее обстановку.

В его голосе послышались какие-то странные нотки.

– Как долго она болела?

Кристиан тут же помрачнел.

– Она была больна не в том роде, что ты думаешь. Она страдала психическими расстройствами.

– Я не знала…

– Ее родители не хотели предавать огласке ее состояние. А я всегда учитывал их пожелания.

– Но я думала… Я думала, что это было физическое заболевание. Именно поэтому она и… – Она встретила его тяжелый взгляд и похолодела от ужаса. – Она ведь не…

Кристиан медленно покачал головой:

– Сильвия покончила с собой. И я понимаю, почему ее родители умолчали причину ее смерти. Хотя, как мне кажется, своим поступком они показали, что осуждают ее.

– Мне очень жаль.

– Все жалеют о случившемся. Я больше всех.

– Мне не следовало заводить этот разговор.

– Это я начал его. Когда заходит речь о Сильвии, я чувствую себя более комфортно, чем большинство людей. Настолько комфортно, насколько может быть, когда человек потерял кого-то. Она была моей женой. И я не собираюсь притворяться, что ее не существовало.

– Конечно. Я тоже не собираюсь этого делать.

– Но как ты сказала, когда ты живешь жизнью публичного человека, каждый имеет о тебе какое-то мнение. Тебя будут сравнивать с Сильвией.

– Ну и пусть.

– Ты совсем не переживаешь по этому поводу?

– Не знаю. Это не задевает меня сейчас. Может быть, все было бы по-другому, если бы я… если бы мы… если бы мне казалось, что я соревнуюсь с ней за твои… чувства.

– Понятно. Значит, тебе все равно?

– Мне кажется, ревновать к мертвым глупо.

– Но некоторые так и делают.

– Я к ним не принадлежу. Кристиан, не знаю, почему ты такого плохого мнения обо мне, но я не такая уж ужасная.

– Ты всегда казалась несчастной. В своем родном доме, который мне кажется самым ярким примером нормальной семьи, ты никогда не была довольна своим положением.

– Вот почему ты так не любишь меня? Потому что считаешь меня неблагодарной?

– Именно так.

– Все дело в соблюдении внешних приличий. Нет, мои родители не плохие, но они больше заботятся о том, чтобы моя жизнь выглядела определенным образом, чем о том, чтобы у меня была жизнь, ради которой хочется жить. Никто никогда не спрашивал, чего хочется лично мне.

– Но они делали все, чтобы обеспечить тебе стабильное будущее. Я понимаю твою увлеченность романтическими идеями о свободе, но поверь мне на слово, когда я скажу, что у тебя было все, чтобы жить счастливо.

– Тебе легко говорить. Ты свободный человек.

– А еще переживший трагедию. Возможность делать то, что тебе хочется, не гарантирует счастья. Мне кажется, ты даже не понимаешь, что значит иметь семью, которая любит тебя и заботится о тебе.

– Может быть. Но мне кажется, тот факт, что я… то, чем я занималась с тобой на балу, только доказывает, что я не смогла бы жить такой жизнью. Мне просто не хватило смелости выйти вперед и сказать, что это не то, чего я хотела. Мне следовало отстоять свою точку зрения. Единственное, о чем я жалею, так это о том, что продолжала мириться с тем, чему внутренне противилась.

– Неужели Рафаэль оказался таким плохим?

– Нет. Но он был… требовательным. Он в точности знал, чего хочет от этой жизни. И ждал, что я последую за ним. А еще он был даже более неприступным, чем ты, если такое вообще возможно.

– Кстати, он собирается жениться на ней. Уже была пресс-конференция.

– Я рада за них, – слабо улыбнулась Аллегра. – Если он сможет смягчиться ради нее, значит, она ему подходит.

– Тебе не нравилось, что он ведет себя отстраненно?

– Да, – с иронией ответила Аллегра. – Я не могла понять, что он за человек. А еще он был слишком занят самим собой.

– И ты меняешь его на меня?

– Что называется, из огня да в полымя, – сухо бросила Аллегра. – Я никогда не видела себя в той роли, которую готовили для меня родители. И я точно не такая, какой тебе хотелось, чтобы я была. Я пыталась. Я делала все, что в моих силах. Но я ошиблась, потому что, похоже, никогда не стремилась стать принцессой. Это было саморазрушение с моей стороны.

– Я действительно умею разрушать.

Она не знала, стоит ли ей извиниться или сказать, что он не так ее понял.

– Я не знала, что это был ты.

– В самом деле?

– Конечно. А ты что подумал? Что я тайно влюблена в тебя? – Как только эти слова сорвались с ее губ, перед ее глазами тут же пронеслось несколько лет. Она представила Кристиана, сидящего за их столом во время семейного ужина. Вот он совсем молодой, потом скорбящий вдовец и, наконец, теперешний Кристиан.