Ивонн Линдсей - Месть Росселлини

— Пока я жив, ребенок моей сестры не попадет в приют!

— Есть и другая возможность. — Том с вызовом взглянул на Рафаэля.

— Расскажите мне об этой другой возможности.

— Лана может передумать и станет оспаривать ваше право. Подумав, она может захотеть забрать ребенка и воспитывать его самостоятельно.

— А почему она может так сделать? Она не только не хочет позаботиться о ребенке Марии, но и не в состоянии сделать этого. В ее распоряжении нет средств.

— Прекратите говорить обо мне, как будто меня здесь нет. Я дала вам обоим свой ответ. Это окончательно. — Прижав сумку к груди, Лана, покачиваясь, встала. Она не могла дольше выносить их спор. Повернувшись на каблуках, она вылетела из комнаты. Надо уйти отсюда как можно дальше. Лана прошла мимо шофера Рафаэля, когда тот хотел открыть для нее дверцу, не обращая внимания на его окрик.

Ноги несли ее по мостовой, она почти бежала, спотыкаясь и не замечая любопытных взглядов прохожих. Наконец она добежала до небольшого парка и свалилась на парковую скамейку.

Горячие слезы обожгли щеки Ланы, непреодолимая мука пронзила все клеточки ее тела безжалостными когтями. Сколько бы она ни пробежала, никакое расстояние в мире не могло спасти ее от ужасной правды о вероломстве Кайла. Вслед за первым взрывом рыдания поднялся второй, когда она полностью осознала, что ее жизнь превратилась в зияющую дыру.

Сквозь рыдания она услышала звук приближающихся шагов. Это мог быть только один человек. Лана с трудом сглотнула, подавляя желание закричать ему, чтобы он оставил ее в покое, и усилием воли прекратила содрогаться. Она поспешно вытерла слезы и открыла глаза, сосредоточив внимание на мирной картине парка, на щебетанье птиц, на ветре, играющем с листьями огромных старых деревьев.

Рафаэль замедлил шаги, стараясь притушить злость. Как она посмела отказаться от ребенка Марии и Кайла? Новость о том, что она является опекуном ребенка, неожиданно сорвала его планы и заставила раскрыть его родство с Марией гораздо раньше, чем он собирался это сделать. Само собой понятно, что необходимо провести дальнейшее расследование, дабы удостовериться, что Манроу действительно правильно обрисовал положение. Что это за женщина, которая может бросить ребенка-сироту? Она — все, что он о ней думал, и даже хуже. Но что бы он ни узнал о ней, Том Манроу ясно объяснил одну вещь: Лана — единственный человек, который может облегчить путь к его цели. Вынашиваемый им план поухаживать, а потом сокрушить и отбросить, требовал пересмотра.

Его клятва сестре жгла сердце. Так или иначе Лана Уиттэкер согласится помочь ему, а потом он найдет способ заставить ее заплатить за те страдания, которые она причинила его семье.

— Лана, — мягко позвал он. — Ну и пробег вы совершили.

— Пожалуйста, не надо. Не делайте из этого шутку. — Ее слова были как льдинки в прохладном воздухе. Она медленно поднялась, чтобы взглянуть ему в лицо.

— Согласен. Это не предмет для шутки. Почему вы убежали?

— А что еще я могла сделать? Остаться в офисе Тома и слушать, каковы мои обязанности как опекуна ребенка Кайла? Ребенка, которого он зачал со своей любовницей? С вашей сестрой! Вы не лучше Кайла. Совершенно ясно, что вы потворствовали этому, а теперь хотите, чтобы я помогала вам? Поставим на этом точку. Сейчас же.

В ее словах был неподдельный сарказм. Рафаэлю хотелось схватить ее за плечи и что есть силы встряхнуть, но он удержался.

— Вы хотите наказать ребенка за грехи отца? — Он приложил усилие, чтобы ровно произнести эти слова.

— Я не могу быть опекуном ребенка. Только чудовище могло бы ожидать этого от меня.

— Конечно, можете. Вы — сильная женщина и способны осуществить все, на что настроитесь. Посмотрите, как вы справились с событиями последних нескольких дней. Любой другой не выдержал бы.

— Но это произошло не с кем-нибудь другим, верно? Это случилось со мной. И вообще, не говорите чепухи. Как бы я смогла со всем этим справиться? Как вы только что справедливо заметили, у меня нет ни дома, ни денег. Даже одежду, которая на мне, купили вы. Все, даже нижнее белье!

За краем ее жакета он разглядел то самое нижнее белье, которое она упомянула. Нижнее белье, которое он лично выбирал сегодня утром. Его тело ожило, когда он вспомнил кружевную ткань и представил себе, как она ласкает ее кожу. Представил себе, как снимает ее…

Она — настоящая сирена. Даже он со своими планами в отношении нее не смог устоять. Скольких еще мужчин она обольстила таким образом?