Энн Хэмпсон: По волнам любви

— И говорят на нем? Я имею в виду, Джинкс совсем не говорит по-гречески.

— Разумеется, не говорит. Но скоро научится. — Кимон взглянул прямо на Элейн. — Если ты и она собираетесь здесь остаться, ей, по крайней мере, придется выучить греческий язык. Когда она станет постарше, будет общаться с греками. Ее друзья будут греки.

— Да, наверное. — Элейн казалось, что Кимон выглядит уже не так враждебно. Она стояла, все еще не решаясь уйти. Он снова смотрел на замок. Ветер развевал его черные волосы. Лунный свет, хрупкий, с металлическим оттенком, падал на лицо, подчеркивая резкие линии…

И все же Элейн удивило то, что в муже чувствовалась некая печаль. Печаль и странное одиночество. Казалось, у нее на миг замерло сердце. Она не сводила с него глаз и впервые пожалела о своем горячем желании отомстить, отплатить ему не только за его несправедливость, но и за несправедливость со стороны Кита. Чего она добилась? Верно, она брала все и не отдавала ничего. Вышла замуж за богатого человека, о котором так часто шутила с тетей… но почему-то воспоминания об этом вызывали у нее раздражение, и она знала, что не посмеет спросить себя о причине.

В день званого обеда Джинкс особенно много шалила. Как всегда энергичная, она спрыгнула с третьей ступеньки на коврик и заскользила на нем по всему коридору, с шумом приземлившись у парадной двери. Элейн узнала об этом, только услышав крик. Она прибежала из гостиной, где листала журнал. У Джинкс текла кровь из носа и из раны на голове.

— Джинкс, милая, что ты наделала? — Элейн наклонилась, подняла ее на руки, понесла наверх в спальню и положила на кровать. — Глупый ребенок! Как ты могла такое с собой сделать?

— Я скользила на коврике, — всхлипнула Джинкс. — О-о, моя рука… она горит… — Джинкс замолчала и снова взвыла от боли. — Почему она горит?

— Потому что ты терла ею пол.

Элейн вздохнула и пошла в ванную, где в шкафчике лежала аптечка. Она промыла и перевязала ушибы девочки, дала ей легкое лекарство, и та проспала весь день. К чаепитию Джинкс проснулась. Весело глядя на Элейн и улыбаясь, она сказала, что хочет есть. Элейн посидела с ней и почитала вслух. К ее немалому облегчению, Джинкс почти не пострадала, ударившись о дверь.

— Что мне с тобой делать? — Девушка грустно качнула головой. — Знаешь, детка, тебе действительно надо исправиться. А как ты разговариваешь… ты не слушаешься мамочку. Ты должна полностью забыть жаргон, которому научилась в школе в Англии, понятно?

— Я пытаюсь не говорить на нем, но у меня не получается. — Большие глаза сияли озорным весельем, но, заметив, что Элейн опечалена, Джинкс скользнула к краешку кровати и обняла ее за шею обеими руками. — Можно я тебя поцелую, мамочка? У меня чистый рот… посмотри!

В ответ Элейн поцеловала ее в щеку и крепко обняла. Как странно, что она так любит чужого ребенка! Элейн обожала Джинкс с тех пор, как впервые ее увидела.

— Идем, — наконец сказала она, — пора пить чай, а ты сказала, что хочешь есть. Мы выпьем его вместе во внутреннем дворике… там, на солнышке.

— Ладно. — Джинкс встала с кровати и посмотрела на свою перевязанную руку. Потом подошла к зеркалу и стала разглядывать пластырь на лбу. — Я похожа на раненого солдата, правда?

— Конечно. Лучше тебя одену я…

— Из-за перевязанной руки? Нет, все в порядке… then pirasi! — Она подскочила к стулу, где лежала ее аккуратно сложенная одежда, взяла ее и перенесла на кровать.

Элейн не сводила глаз с Джинкс. Она спросила:

— Что это означает?

— Then pirasi? — Джинкс взяла красивую нижнюю юбку и надела ее через голову. — Это означает: все в порядке… не имеет значения.

— Ты этому научилась в школе?

— Наверное. — Джинкс нахмурилась и потрогала перевязанную руку. — По-моему, мне это сказал Карлос Лукиа. Он мой школьный друг. Мы еще не подрались. Ему не нравится драться, а Андонису нравится. Я здорово врезала ему вчера, потому что он смеялся надо мной на уроке, когда я не понимала учителя. Теперь он точно не станет надо мной смеяться, потому что заплакал, когда я ему врезала.

— Джинкс, — строго сказала Элейн, наблюдая, как та надевает платье, — если сюда придут на тебя жаловаться, я очень рассержусь. Ты знаешь, папочке это совсем не понравится. Так что прекрати драться с маленькими мальчиками.

— Он не мой папочка! Он мне не нравится, а ему не нравлюсь я.

Внезапно Джинкс расплакалась. И только когда она заговорила, Элейн узнала, что втайне от всех девочка беспокоится из-за своих взаимоотношений с Кимоном.