Кейт Денвер - Любовь всесильна

Но так ли это, внезапно спросила она себя, или обида на Чейза появилась задолго до потери ребенка? Глория вспомнила, что спустя несколько недель после подтверждения ее беременности муж неожиданно начал проводить в Лондоне больше времени, чем обычно, мотивируя это «давлением бизнеса». Он возвращался в Йоркшир только на уикэнд, настаивая, чтобы она оставалась здесь постоянно: ей это полезно как будущей маме, сказал он.

Почему же теперь он так хладнокровно предлагает ей вернуться в Лондон и даже в колледж, как будто ничего не произошло?

Все это молниеносно пронеслось у нее в голове, и Глория с трудом подавила возмущение, слушая, как он обещал заехать завтра за ней и поцеловал ее на прощание. Но как только он закрыл за собой дверь, она вдруг подумала, что Чейз так и не рассказал, успешно ли он провел вчерашний вечер. В последнее время он вообще старался не посвящать ее в свои дела. А вот с Мэгги он советовался!

Глории всегда очень хотелось знать, насколько близки были отношения мужа со своей секретаршей. Во время медового месяца она как-то спросила Чейза, был ли у него роман с его секретаршей, на что он ответил:

— О Господи, конечно нет! — И разразился таким заразительным смехом, что Глория, не сдержавшись, улыбнулась. Хотя, что тут было смешного…

Глория, одетая в те же голубые джинсы и легкую тенниску, что были на ней в ту злосчастную пятницу, сидела на краю больничной койки, ожидая мужа. Документы на выписку медсестра ей вручила час назад. В сотый раз она выглядывала в окно: яркое солнце окрашивало унылое больничное здание розовым румянцем, и его тепло не могло согреть застывшее от горя сердце несчастной женщины.

Чейз влетел в комнату, на ходу извиняясь за опоздание.

— Прости, дорогая, у нас с Мэгги было срочное дело, которое не следовало откладывать в долгий ящик. — Он нахмурился. — В бизнесе быстрота и эффективность — основные условия успеха.

Так ли это, с сомнением подумала она, уже сидя в комфортабельной машине Чейза, когда он выезжал из больничных ворот.

— Мэгги договорилась с Софи, что следующую пару недель та будет приходить каждый день. — Он бросил на нее быстрый осторожный взгляд. Я хочу, чтобы ты вообще ничего не делала, пока полностью не оправишься.

Кажется, с некоторых пор Мэгги играет роль злого духа в моей жизни, с горечью заметила про себя Глория и, не удержавшись от язвительной реплики, сказала:

— Ей не стоило беспокоиться. От чего я должна оправиться? В конце концов перенесла всего-навсего выкидыш, а не ампутацию. И чем быстрее я вернусь к работе, тем будет лучше для меня.

Глория старалась быть сдержанной, но у нее это плохо получалось. Приходилось выбирать — или гнев, или слезы, а она уже наплакалась чуть ли не на всю оставшуюся жизнь.

— Глория, малыш! Мэгги всего лишь попыталась как-то компенсировать свою забывчивость. Ты в шоке, тебе нужно…

— Чейз, — отрезала она, — я знаю, что мне нужно: поскорее прийти в норму. И пожалуйста, оставим эту тему.

Ох, до чего же ей хотелось, чтобы пылкая Мэгги растаяла, как клубы дыма…

Машина резко затормозила у входа в их собственное крыло здания. Чейз повернулся к ней и с тревогой посмотрел на бледное лицо жены.

— Ты нуждаешься в отдыхе.

Прежде чем она успела возразить, он помог выйти ей из машины, поднял на руки и аккуратно отнес в их спальню на втором этаже, где бережно положил на кровать.

— Доктор предупреждал меня, чтобы я был готов к резким сменам твоего настроения, дорогая. Можешь сколько угодно сетовать, но делать будешь то, что я скажу, — грубовато распорядился он и, наклонившись, мягко коснулся губами ее лба. — Тебе что-нибудь нужно?

Ребенка обратно… Но эти слова замерли в ней еще тогда, когда она, пережив несчастье, откинулась на подушку, вялая и безжизненная. Легкий вздох слетел с ее губ.

— Нет, спасибо. Попозже я спущусь к тебе.

— Вот и умница. — Муж выпрямился, сочувственно улыбаясь ей. — У нас обязательно будут дети, Глория, ведь еще вся жизнь впереди.

Она слабо улыбнулась в ответ и с облегчением вздохнула после его ухода.

Софи, храни ее, Господь, разбудила ее, преисполненная сочувствия, с чашкой чая в руках, и сообщила, что обед почти готов. Глория мягко улыбнулась маленькой седовласой женщине, которая с незапамятных времен служила приходящей работницей в Форест Мэнор.

— Похоже, что в этом доме мне ничего не светит, правда, Софи? Здесь умерла моя мать, потом отец, а теперь мой ребенок. Может быть, если бы я осталась в Лондоне и не возвратилась сюда, то не потеряла бы своего малыша.