Донна Олвард - Гордые и одинокие

— Ну да.

— И что теперь? Ты разузнал, какая именно служба тебя ожидает?

Ноа резко поднялся, подошел к камину и встал спиной к ней. Сердце Лили заколотилось сильнее. Ее внимание почему-то сосредоточилось на четких линиях его военной формы, золотых полосках на рукаве, ярко горящих на темно-зеленом фоне. Пусть он лучше уйдет. Теперь Ноа стал совсем другим. Она даже заскучала по тому ворчливому, но улыбчивому парню, с которым общалась в течение нескольких недель. А вдруг тот, кто стоит перед ней сейчас, и есть настоящий Ноа? А прежний — лишь плод ее фантазии?

— У меня есть несколько вариантов, — ответил он. Затем повернулся, зажал берет под мышкой. — Лили, по поводу того, что я сказал той ночью...

— Тебе не надо ничего объяснять. — Она попыталась улыбнуться, однако ей было слишком больно. — Это была тяжелая ночь. Я понимаю.

— Ты думаешь, я лукавил?

Ей не хотелось, чтобы он взял свои слова обратно. Но еще больнее слушать его вранье. Те слова не могут быть правдой. Она, похоже, совсем не знает его.

— Это была очень эмоциональная ночь, Ноа. Для нас обоих. Да и все время, что мы знакомы, тоже.

Для Лили это именно так и было. Она вовсе не хотела влюбляться. Глядя на Ноа сейчас, она только укреплялась в своем решении. Ей не по силам быть женой военного. Невозможно стать счастливой, зная, что муж держит в тайне от тебя большую и самую важную часть своей жизни. А ей требовалось полное слияние. Она мечтала войти в мир Ноа, а не становиться придатком к нему. Лили слишком долго прожила в тени своей матери и не собиралась повторять этот печальный опыт. Она постоянно будет одна, будет ждать его, скучать по нему, беспокоиться, где же он. А Ноа, вернувшись, не поделится с ней ничем. Такое существование погубит их чувства, даже если это любовь.

— С тех пор, как ты ушла, я много думал. О тебе, об армии, о жизни...

— Ноа... — Лили встала, не зная, куда он клонит, но чувствуя, что ей не понравятся его слова.

Он шагнул к ней и схватил ее за руку:

— Я люблю тебя, Лили. Я сам не ожидал, что когда-нибудь скажу это, но скрывать больше не могу.

Ноа прижал ее ладонь к своей щеке. Лили растерялась. Она не знала, стоит ли верить ему. Предположим, Ноа любит ее. Но она хочет больше. Она хочет все.

— Ты всегда была честна со мной, с самого первого дня, когда заявила, что я веду себя как ребенок, отказываясь от помощи. Я никогда не смогу как следует отблагодарить тебя за все, что ты для меня сделала. Никогда.

Лили была задета. Что же это получается? Любовь из благодарности? Ей не нужна такая любовь.

— Ты ничем мне не обязан.

— Это никак не связано, поверь, Лили. Разве ты не видишь? — не сдавался Ноа. — Я понимаю, это неожиданно, но ты... То, что ты говорила, то, как ты касалась моих шрамов... Лили, это было необыкновенно. Ты необыкновенная. Конечно, ты боишься. Но я не отпущу тебя.

Она моргнула, боясь сделать шаг ему навстречу. Ноа прошел через многое, что-то они преодолели вместе. И Лили хотела быть радом с ним. Однако достаточно ли этого, чтобы начинать совместную жизнь?

Ноа снова взял ее за руку:

— Ты выйдешь за меня, Лили?

Лили не ощутила того прилива эмоций, который обычно сопровождает предложение руки и сердца. Она почувствовала лишь разочарование и страх. Синие глаза Ноа были полны надежды, прикосновение его руки было нежным. Но во что превратится ее жизнь? Здесь она нашла свой дом, здесь наконец успокоилась. А с Ноа придется бросить работу, которую она любит, постоянно переезжать с места на место и каждый раз начинать все сначала. Новая работа, новые люди. Она начнет все больше замыкаться в себе. Жизнь мужа будет протекать в армии, а что станется с ней?

— Я не могу, — ответила Лили, повернулась и ушла в кухню, пытаясь скрыться от его умоляющего взгляда.

На мгновение она увидела все это с другой стороны и спросила себя; разве быть женой военного не лучше, чем потерять Ноа навсегда? Но эти мысли растаяли так же внезапно, как и появились. Ларч-Вэлли — ее дом, ее опора. А в жизни солдата нет ничего стабильного, и шрамы Ноа служат тому доказательством.

Лили остановилась возле кухонного стола и закрыла лицо руками. Потрясенный, Ноа застыл посреди гостиной. Почему они не могли остаться друзьями? Почему ей понадобилось влюбляться и все портить? Лили зажмурилась и вспомнила лицо Ноа, искаженное болью, когда она впервые увидела его шрамы. Она объяснила ему, что эти шрамы ничего не значат, что от этого он не перестает быть настоящим мужчиной. Лили хотела помочь Ноа, дать ему сил. Но любовь означает большее. Любовь — это когда ты думаешь о себе в последнюю очередь.