Донна Олвард - Гордые и одинокие

Мать Лили постоянно порхала, как прекрасная бабочка, а рядом неизменно оказывались красивые мужчины. В компании матери Лили неизбежно отходила на задний план.

— Я просто хотел сказать...

Она заметила мелкие красные пятна на его шее. Неужели он смущен?

Ноа прокашлялся:

— Ты очень милая, Лили. Твое имя идет тебе.

Ее щеки запылали. Он считает ее милой?

Но она не милая. Так можно назвать Жасмин. А Лили — решительная, стойкая.

— Тебе не понравился мой комплимент?

— Я не привыкла, чтобы меня называли милой, вот и все, — отозвалась она, не отрывая взгляда от дороги.

— А как тебя называют?

Лили сразу вспомнились слова Джен о том, что она заботится о людях.

— Безотказной.

Ноа весело согласился:

— Ну да, ты такая.

Он что, флиртует? Замечательно! А она-то сомневалась, что Ноа Лэреми способен на нечто подобное.

— И какая я тебе больше нравлюсь: милая или практичная?

Что она делает?! Она тоже заигрывает с ним! Что с ней происходит, когда он рядом?

В машине повисла напряженная тишина. Улыбка исчезла с губ Ноа.

— Я не думал, что эти два качества — взаимоисключающие. И какое тебе дело до того, что предпочел бы я?

— Никакого, — поспешно согласилась Лили. В самом деле, они же только друзья. И она, уж точно, не желает ничего большего.

Однако Ноа, казалось, видел ее насквозь.

— По-моему, ты можешь быть той и другой одновременно. И ничего плохого в этом нет.

Лили попыталась улыбнуться. Она не любила, когда о ней судили только по внешности, но то, что Ноа считал ее привлекательной, было очень приятно.

— Тогда благодарю за комплимент.

Еще несколько минут они ехали молча. Затем Ноа начал:

— Лили?

— М-м-м?

— Кого, по-твоему, я сейчас вижу за рулем?

Вот это вопрос! Ее ладони мгновенно вспотели. Ей ничего не нужно от Ноа. Ничего! Она и так зашла слишком далеко, предложив ему дружбу. Он, наверное, хороший человек, но что-то большее?.. Нет уж, извините.

— Лучшую подругу твоей будущей невестки, — ответила она, протянув руку к панели и включив радио.

Услышав, как Ноа коротко хохотнул, она недоуменно спросила:

— Что?

Он вновь откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза:

— Если это все, то так даже интереснее.

Лили пока не очень его понимала.

— Это хорошо?

— Очень хорошо. Я никак не могу отвлечься, и только твое присутствие позволяет мне думать о чем-то ином, кроме моих проблем.

— И с какими же проблемами ты сражаешься, оставшись в одиночестве? — Лили безумно хотелось выяснить, что мучает его. Ведь потеря руки во время боевых действий может стать причиной серьезной психической травмы.

— Ну, с разными. Что приготовить на завтрак. Какую рубашку надеть.

— Короче, не мое дело.

— Слезами горю не поможешь. Что толку говорить об этом? — тихо ответил он, не открывая глаз.

Лили мельком покосилась на него:

— Ты устал?

Приоткрыв один глаз, Ноа кивнул:

— Немного. Не выспался.

— Почему?

— Да все думал. О своем.

Обычно Лили спрашивала себя, часто ли мучают Ноа фантомные боли, но сейчас она представила его лежащим в постели, в раздумьях, и возникли иные вопросы. Боится ли он вердикта врачей? Или же ему не дают уснуть воспоминания о войне?

— Беспокоишься, как все пройдет сегодня?

Он лишь пожал плечами.

— Что в сумке?

— В основном бумаги. В армии так же, как и везде: заполните бланк, чтобы заполнить бланк, чтобы заполнить бланк, и так до бесконечности. Вообще-то слишком много вопросов для одного дня, — процедил он сухо.

— Нам ехать еще более ста миль. Тебе никуда не деться.

— Я всегда могу отказаться отвечать, — наконец-то улыбнулся Ноа.

— Но ты не станешь, потому что...

Лили поддразнивала Ноа, но, заглянув в его темно-синие глаза, она замолчала, и наступила тишина. С огромным трудом девушка оторвалась от созерцания Ноа и вновь уставилась на дорогу.

— Я и сам не знаю почему, Лили. Я еще ни с кем не говорил об этом.

Стоит ли радоваться роли его наперсницы? Но ей безумно хотелось узнать истинного Ноа.

— Мне ты можешь рассказать. Ведь, по большому счету, я совершенно посторонний человек, — предложила она.

— Я подумаю, — пообещал он. — Все равно меня пока не уволили. Сейчас я нахожусь в подвешенном состоянии.

Лили совсем забыла об этом. Она ни разу не видела у него дома военную форму.

— Похоже, они не знают, что с тобой делать.

— Может, и так, — усмехнулся Ноа. — Дело в том, что им не так уж и важно, что со мной станет. Вот если все сложится хорошо, они будут думать, куда меня пристроить... — Он нахмурился. — Как-то нелепо это все.