Гвендолин Кэссиди - Доверься судьбе

— А ты мог бы, — неожиданно услышала она собственный голос, — жениться на Сабрине?

Его лицо в зеркале вновь приняло знакомое непонятное выражение.

— Ни за что.

— Почему? — допытывалась Клэр. — Ведь о такой женщине любой мужчина может только мечтать.

— В физическом смысле — да, безусловно. Но у меня к жене другие требования.

К горлу Клэр подступил комок горечи и обиды. А с какой стати, собственно, огорчаться? Разве она и без его признаний не знала, что красивая гречанка привлекает мужа.

— Ты имеешь в виду, что она не девственница, — тусклым голосом произнесла Клэр. — А она знает твое к этому отношение?

— Никогда не обсуждал с ней подобные вопросы.

— Но ты ведь с ней спал?

Маркос ответил лишь через несколько секунд.

— Что бы ни происходило, для тебя имеет значение лишь будущее, а не прошлое. Мое будущее — это ты.

— Ты представляешь, как мы стареем вместе? — негромко спросила Клэр.

— Так распорядилась судьба. Я придерживаюсь того мнения, что брак — это навсегда.

А как насчет супружеской верности? Клэр умирала от желания спросить мужа об этом, но сомневалась, что получит честный ответ.

— Я тоже, — сказала она.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Маркос.

Волосы у нее высохли, оставалось лишь сделать завершающие взмахи расческой. Муж выключил фен и убрал его обратно в ящик.

— У нас в запасе еще час, — заметил он, любуясь густыми шелковистыми прядями.

— Так почитай что-нибудь, — посоветовала Клэр, заглушая в себе порыв поддаться на его призыв. — Самосовершенствуйся.

Маркос снова улыбнулся.

— Думаешь, мне необходимо совершенствоваться именно в этой области?.. Ну, как знаешь, как знаешь.

Он отвернулся, а Клэр тотчас же горько пожалела о необдуманных словах. Нечего сказать, самая удачная линия поведения, если хочешь, чтобы муж начал искать утех на стороне! Тем более что нельзя сказать, будто ее удручает повышенный сексуальный аппетит Маркоса — напротив, в этом они были друг другу под стать.

Как оказалось, Сабрина осталась не только на обед, но и на ночь. Клэр поймала себя на том, что анализирует каждое слово, каждый взгляд, которым обменивались Маркос и эта красивая гречанка. Смешно, конечно, но поделать она ничего не могла.

Олимпия первой завела речь о дневном приеме.

— Я видела, Клэр, как вы разговаривали с Ангелосом Попандопулосом. Будьте осмотрительнее, у него не слишком безупречная репутация.

— И в чем это выражается? — невинно поинтересовалась Клэр.

— Как он вообще сюда попал? ― вскипел Маркос, поворачиваясь к матери.

София смущенно пожала плечами.

— Не знаю. Его не приглашали.

Маркос с грозным видом уставился на жену.

— И о чем, позволь узнать, вы с ним говорили.

— Да так, ни о чем, — растерялась она, застеснявшись при всех пересказывать их разговор. — Обсуждали погоду.

Сабрина рассмеялась серебристым смехом.

— Погоду? Значит, он в самом деле сильно изменился.

— А вы так хорошо его знаете? — не упустила случая поддеть соперницу Клэр.

Однако та и глазом не моргнула.

— Хотя его репутация всем известна, многие женщины находят Ангелоса неотразимым.

Интересно, подумала Клэр, заметив, какой злобой сверкнул взор Сабрины, а не повинна ли закадычная подруга Олимпии в столь дерзком появлении Ангелоса на приеме? Если да, то чего она хотела этим достичь? Быть может, посеять семена раздора между Маркосом и его женой?

— Что ж, значит, я не из их числа, — невозмутимо ответила она.

Похоже, Маркос хотел что-то сказать, но передумал. Разговор соскользнул на менее опасные темы. Подавив зевок, Клэр подумала, привыкнет ли она когда-нибудь засиживаться по вечерам далеко за полночь. Дома она почти всегда ложилась в одиннадцать.

Дома! Не в первый раз ее обуяло нестерпимое желание вернуться домой. «Орестиос», несмотря на все свое великолепие, никогда не станет для нее родным, никогда не заменит далекую родину, дом, где она родилась и выросла.

Порой Клэр казалось, будто ей достаточно просто-напросто быть рядом с любимым, но на самом деле это было не так. Ей отчаянно требовалось, чтобы и он любил ее, любил так же страстно и преданно, как она. Клэр украдкой взглянула на мужа — тот сидел, склонив голову. В памяти мгновенно возникли воспоминания о том, как он смотрел на нее сегодня днем в заброшенной хижине, обо всем, что там произошло. Если секс можно назвать искусством, то Маркос — великий мастер, но, увы, одного этого для прочного брака мало.