Эдриан Маршалл - Дорогая, где Бобстер?

— Слушай ты, горе-психоаналитик! — не сдержалась я. Стю сделал большую ошибку, что приплел сюда Скипера. — Покопался бы ты лучше в своих проблемах. Может, тогда твоя невеста не сбежала от тебя перед свадьбой с другим мужчиной.

Всю дорогу от раскопок до дома миссис Мобивиш я занималась тем, что высказывала воображаемому Стю все, что я думаю по поводу его сомнительных попыток разложить по полочкам историю моих увлечений. Всю дорогу я насмешничала над Стю, издевалась над Стю и даже обзывала несчастного Стю такими словами, которых, конечно, реальному Стю от меня никогда не доведется услышать.

Он, видите ли, говорит, что думает. Он, видите ли, всегда считал, что с близким другом можно и нужно говорить обо всем. Он, видите ли, хочет мне помочь разобраться в себе и потому пытается донести до меня то, что я и так, наверное, уже знаю. То есть Стю Паркер как всегда умник, а я — воплощение невежества.

Гораздо позже, как следует поразмыслив, я конечно же остыла и мысленно попросила прощения у Стю, который никогда не давал мне повода думать, что он считает себя умнее своей наивной и не очень-то смекалистой подружки.

С одной стороны, меня не могло не восхитить то, что Стю умудряется оставаться поразительно честным, несмотря на то что знает о людях гораздо больше, чем они предполагают. С другой — меня возмущало до глубины души, что к моим несчастьям он относится как к легкому недомоганию, которое не составит труда вылечить, если взглянуть на него глазами не напуганного пациента, а опытного доктора.

И все равно этот разговор так прочно засел у меня в голове, что я еще долгое время приводила доводы против теории Стю о том, что я постоянно выбираю успешных и зачастую не очень умных красавцев.

Что касается заявления моего друга о Стиве Скипере, то, сказать по правде, где-то в глубине души я чувствовала, что Стю прав.

Стив действительно мне нравится, но я еще не до конца разобралась, человеческая ли это симпатия или за ней стоит нечто большее. Я уверена, что тоже симпатична Стиву, но опять же характер этой симпатии остается для меня загадкой. То ли этот опытный мужчина видит во мне что-то вроде своей маленькой ученицы или протеже, то ли глубокий взгляд его темных глаз, так часто скользящий по моему лицу, вызван именно мужским интересом?

Стив производит впечатление человека серьезного и надежного. Но мне не хочется новых разочарований, а потому я не буду торопиться с выводами. И не буду идеализировать человека, которого так мало знаю. С другой стороны — а это уже скорее мнение дурехи Джо — разве способен разочаровать человек, который был так добр с незнакомой девушкой, которую буквально подобрал на пороге гостиницы «Ред санрайз»?

Вернувшись в дом миссис Мобивиш, я застала ее за любопытным занятием. Она сидела за столом в компании еще одной старушки, и обе занимались тем, что перебирали разноцветные ленточки и кусочки блестящей фольги. Всего этого добра лежало на столе великое множество, а кроме того, на нем стояла коробка с толстыми свечами.

Я сразу вспомнила рассказ Стива о старой английской традиции, все еще сохранившейся в Бервике: украшать свечи перед сочельником.

Нильс, поприветствовавший меня счастливым лаем, отвлек старушек от их увлекательного занятия. Миссис Мобивиш встретила меня радостным «А вот и наша помощница!» и сразу же предложила мне поучаствовать в украшении свечей.

Хоть я и была в плохом настроении после ссоры со Стю, отказывать старушке было бы верхом неприличия, поэтому я согласилась. Второй пожилой дамой, сидевшей за столом, оказалась Агнесса Барнаби, та самая Агнесса Барнаби, которая увидела вампира возле стоянки и раззвонила об этом по всей деревне.

Агнесса Барнаби, или тетушка Агнесса — как она попросила себя называть, — произвела на меня куда меньшее впечатление, чем миссис Мобивиш. Старушка была милой, но чересчур любопытной, и в ее похвалах в мой адрес сквозило что-то неискреннее.

Я постаралась совместить полезное с полезным и, пока разрезала ленточки и вырезала звездочки из фольги, расспросила тетушку Агнессу о встрече, которая так ее потрясла.

Почему-то я не сомневалась, что рассказ будет долгим. Так и вышло, поэтому, убрав охи, вздохи, многозначительные паузы и сожаления тетушки Агнессы о том, что пришлось возвращаться в Бервик так поздно и именно той дорогой, оставляю голые факты.

Агнессе Барнаби удалось разглядеть страшное существо в профиль при свете яркой лампы — ее раскопщики водрузили на дерево, рядом с которым устроили стоянку. Лицо у существа было какого-то землистого цвета, редкие волосы торчали в разные стороны. Кожа, как показалось ей — впрочем, в этом она не была уверена, так как расстояние не позволяло разглядеть деталей, — напоминала источенный жучком пень. Зловещий монстр стоял рядом с вагончиком, где ночевали рабочие, и тянул свои руки — вот этого Агнесса уж точно никогда не забудет, — похожие на птичьи когти, к двери вагончика.