Кэрол Маринелли: Розовый алмаз

Вот почему Закари и находился сейчас здесь, в пустыне. Безумная суматоха последних месяцев, смерть Эгея, отказ его сына Себастьяна от права на трон, свадьба Калика, поиски камня… Закари нужно было время, чтобы привести свои мысли в порядок. Вернуться на древнюю землю и смиренно попросить небесные силы о помощи.

Каждый день он проходил по несколько миль, но к какому-либо решению так и не пришел. То, что Эффи заговорила о его матери — осмелилась заговорить, — словно что-то разбудило в нем. Как от искры, вдруг вспыхнули воспоминания о том времени, когда его жизнь, еще ничем не омраченная, спокойно текла совсем в другом месте. В другом дворце. В другое время. Под звонкий смех его матери.

Его родной матери…

Он не был рожден, чтобы быть королем.

Его мать умерла, родив своего седьмого сына, Зафира. Его отец, шейх Ашраф аль-Фариси, третий сын правящего дома Хадии, после окончания траура женился на королеве Калисты Энье. У нее не было своих детей, она любила сыновей Ашрафа как родных и воспитывала их как будущих наследников трона. Впрочем, для Закари и теперь это будущее могло быть очень отдаленным, если бы Ашраф и Энья не разбились на вертолете и вся ответственность за страну не легла бы на его плечи. Сейчас, спустя пять лет, ему казалось, что никогда еще этот груз ответственности не был таким тяжелым.

Для Закари власть была всем. И найти половину алмаза для него сейчас — самая главная задача.

«Так почему же, — спрашивал себя Закари, — я никак не могу сосредоточиться?»

День был долгим. Закари ушел после завтрака, и Эффи сразу же взялась за уборку, радуясь, что может себя чем-то занять, чтобы не думать о вчерашнем.

Работы для нее здесь оказалось достаточно. Одежда и полотенца валялись на полу, и Эффи, подобрав все, решила начать со стирки, утешая себя мыслью, что выполняет пусть и скромную, но полезную работу. И что, возможно, Закари, возвратясь во дворец, выберет ее в качестве своей персональной горничной вместо Кристабель. «Но только исключительно для занятий хозяйственными делами!» — быстро одернула себя Эффи, чувствуя, как запылали ее щеки.

Только в конце дня ей удалось справиться со своими нервами, и она отважилась пойти в его спальню, чтобы навести там порядок. Сначала Эффи подмела пол и протерла темную резную мебель, прежде чем наконец решилась поменять постельное белье. Она старалась не думать о том, кого видела здесь вчера, но напрасно… Эффи вздохнула. Казалось, ей никогда не удастся стереть из памяти эту картину.

В отличие от многих, Эффи не чувствовала себя обиженной жизнью. Мать с самого детства внушала ей уважение к королевской власти — ее нелегкий труд во дворце был щедро вознагражден, и, благодаря разумным вложениям, по окончании службы у нее был и свой дом, и весьма приличный доход. О подробностях Эффи никогда не спрашивала. Так же как не спрашивала, почему некоторые имеют все, а другие ничего. Она была довольна и тем, что ей удалось получить работу во дворце.

Потянув на себя шелковую простыню, она вдруг почувствовала незнакомую тяжесть внизу живота. Легкий взмах ткани принес с собой чуть терпкий мужской запах, и лишь на миг — всего лишь на один краткий миг — Эффи пожелала…

Впервые она пожелала, чтобы этот мужчина, которого она видела вчера обнаженным, хотя бы на время стал ее. Уткнувшись лицом в смятую ткань, она молила об этом, пытаясь как можно глубже вобрать в себя этот запах. Ей хотелось быть такой же стройной и красивой, как Кристабель. Хотелось, чтобы король так же ждал ее…

Как бы то ни было, платили ей вовсе не за ее мечты, поэтому Эффи вернулась к работе.

Через пару дней в ее жизни установился определенный ритм.

Закари вставал с рассветом, когда уже был готов завтрак. Ел он молча, лишь иногда мог спросить, хорошо ли она спала, но обычно был задумчив, хмур и сосредоточен. Эффи чувствовала облегчение, когда он наконец уходил, чтобы вернуться только после захода солнца.

Но когда он возвращался, это был уже совсем другой Закари.

Он принимал душ, переодевался и садился ужинать. Потом, полулежа на подушках, маленькими глотками попивая сладкий кофе, начинал разговаривать.

Помня предупреждения Ставрулы и свои собственные промахи, Эффи большей частью старалась держать язык за зубами, но вечерами Закари превращался в такого замечательного собеседника, что невозможно было не поддаться его очарованию и не поддержать беседу. Наградой ей была улыбка, совершенно преображающая его властное лицо. И что удивительно, теперь он никогда не одергивал ее, даже если какая-то шутка случайно могла задеть его.