Пегги Морленд: Яблоко Евы

Смеясь, он положил трубку, продолжая наклонять Сесил голову. Хоть ростом она и невысокая, однако сильна, как буйволица, и суматошна, как мокрая курица, подумал Рэнд и не решился ее отпустить.

Наклонившись, он заглянул ей в лицо. Его встретил взгляд глаз, голубых как у новорожденного младенца, на щеках ее рдел гневный румянец, а губы были сердито сжаты. Волосы, рассыпавшись, свисали вниз, а на шее вздулись жилы.

Она не показалась Рэнду изнеженной красавицей, которая падает в обморок из-за пустяка, скорее походила на борца-спортсмена и наверняка была очень сильной, если судить по тому, с каким трудом он удерживал ее в согнутом положении.

— Вам стало лучше?

— Мне бы стало лучше, если б вы меня отпустили, — процедила она сквозь зубы, вскинув на Рэнда убийственный взгляд.

Шестое чувство подсказало ему, что не стоит отпускать ее теперь просто так: с женщиной такого темперамента шутки плохи. Он раскусил ее натуру, когда она схватила его за халат и когда угрожала, что придется ему иметь дело с ней, если события будут развиваться не по ее сценарию.

Вспомнив об этом, Рэнд перестал улыбаться.

— Мелинда просила меня передать вам, что у нее двойня.

Сесил затрудненно вздохнула.

— Я слышала. Может быть, вы меня все-таки отпустите?

— Мелинда также беспокоилась, как бы вы не упали в обморок. У вас бывают обмороки?

— Нет, но могу упасть, если вы не перестанете перекрывать мне дыхание.

Рэнд увернулся от направленного на него локтя и решил, ради собственной безопасности, отпустить ее. Он выпрямился и осторожно разжал руку.

Сесил быстро приняла нормальную позу и глубоко вздохнула, набирая в легкие свежего воздуха, затем медленно выдохнула сквозь стиснутые зубы. Повернувшись, она уставилась на него.

— Вы что, чокнутый?

Он вопросительно поднял бровь.

— Нет, а почему вы спрашиваете?

Сесил встала со стула.

— Потому что ведете себя как ненормальный. — Она прошлась по комнате, стараясь держаться от него подальше, и остановилась у противоположной стены, сложив руки на груди. Затем сдержанным тоном, выдержав паузу, спросила: — С Мелиндой все в порядке?

Он встал точно в такую же позу, как и она, отчего Сесил нахмурилась.

— Да, Мелинда чувствует себя хорошо.

— А малютки?

— Они маленькие, но здоровенькие.

Еще раз глубоко вздохнув и не желая встречаться с ним взглядом, Сесил уставилась себе под ноги. Рэнд смотрел на ее макушку и пытался вспомнить, встречал ли он ее прежде. Принимая во внимание, что она подруга Мелинды, а он друг Джека, было странно, что их пути ни разу не пересеклись. Ведь Мелинда старалась его знакомить со всеми своими подругами в округе.

Возможно, Сесил была чем-то или кем-то занята. Эта мысль его огорчила. Он попытался рассмотреть, нет ли на ее руке кольца, но левую руку не было видно.

— Вы ненавидите всех мужчин или только меня? — спросил он.

Вскинув голову, она сжала губы.

— Я не ненавижу мужчин.

— Значит, вы меня ввели в заблуждение.

Опустив руки, она отошла от стены.

— Я просто не люблю врачей. — Она оглядела комнату, стараясь скрыть дрожь. Белые стены, тихая музыка, мягкое освещение; посетители должны почувствовать себя здесь уютно, расслабиться. Снова скрестив руки, она добавила: — Еще ненавижу больницы.

— И давно вы страдаете этим недугом?

Руки ее перестали дрожать. Она встретилась с ним взглядом; его бровь выжидательно изогнулась.

— А вы акушер или психиатр?

— Я изучал и то и другое.

Сесил широко раскрыла глаза.

— Наивный вопрос, да?

— Нет, почему же.

— Ведь врачи — всезнайки.

— У вас, вероятно, большой опыт общения с врачами, иначе откуда такие обвинения?

— Опыт длиною в жизнь.

Рэнд вопросительно поднял брови.

— Мой экс-муж был хирургом. — Она махнула рукой, как будто бы этот жест мог все объяснить. Рэнд ничего не понял, однако решил на данном этапе подробностей не выяснять.

— Экс… — повторил он глубокомысленно. — Вы разведены?

— Я вдова. — Засунув руки в карманы спортивной куртки, она спросила, улыбаясь чересчур любезно: — Когда я смогу увидеть Мелинду и моих будущих крестниц?

Продолжая смотреть на нее, Рэнд подумал, что улыбкой она прикрыла еще и горечь. Интересно, размышлял он, что за муж у нее был и чем он так ее обидел, что она невзлюбила всех врачей и медицинскую братию вообще.

Рэнд принадлежал к категории «доброхотов». В юные годы, да и в более поздний период, он помогал людям разрешать их проблемы. Зная за собой такое свойство, он также понимал, что эта женщина не попросит его о помощи, и тем не менее ему хотелось и ей сказать: «Дела еще поправятся».