Голди Росс: Аромат женщины

Журналисты задавали тысячи вопросов, щелкали фотокамеры, а Крис то и дело носился к телефону. Он звонил Хлое несколько часов подряд, но она не отвечала.

На исходе четвертого часа в трубке неожиданно раздался женский голос.

— Хлою? Ее нет. Она улетела в Париж.

— Она уже прилетела, в том-то все и дело, что я не могу ее разыскать… Вы Пенни? Пенелопа?

— Да, а…

— Понимаете, это со мной она летала в Париж. Мы разминулись в аэропорту, а мне очень нужно поговорить с ней.

— Что ж, попробуйте позвонить Ирис Грант. Знаете номер? Да, и вот еще что… вы не могли бы ей кое-что передать?

— Конечно.

— Скажите, что Пенни и Билли просят у нее прощения. Мы только сейчас поняли, как тяжело ей приходилось все эти годы с мамой и с нами. У мамы сейчас врач, а у нас тут нечто вроде семейного совета. Наш отец, тетка Мэй, Билли и я. Пусть она позвонит, если сможет.

— Я передам. Спасибо, Пенни.

Он мгновенно набрал номер Ирис Грант, с удивлением замечая, как трясутся его пальцы.

Рыжие опасны в состоянии ярости, это стало ясно сразу после того, как Крис назвал себя.

— Ты?! Она здесь, и будь я проклята, если позову ее к телефону. Что ты с ней сделал, мерзавец? Я в жизни ее такой не видела. Не приближайся к ней, понял? И не смей больше звонить.

Он не стал звонить. Сел в машину и поехал к дому Ирис, оставив отдуваться за все Полли и Эбби.

Ирис сама спустилась вниз, едва услышав его голос в домофоне.

— Убирайся! Она выглядит так, словно не спала неделю. До завтра я тебя к ней не подпущу, а завтра только в моем присутствии. У, Синяя Борода! Гад, гад, гад, несчастный самовлюбленный гад!

Крис ошеломленно смотрел на захлопнувшуюся дверь. Потом повернулся и пошел к машине. Остановился. Поднял голову и улыбнулся тусклым английским звездам.

— Хлоя, любовь моя… ты ведь ждала так долго… Неужели я не смогу подождать?

На следующее утро Хлоя категорически заявила, что на работу не пойдет. Ирис немедленно взвилась в воздух.

— Разумеется, пойдешь! Ты должна пройти мимо него и надменно поздороваться, потому что это он твоего мизинца не стоит, а вовсе не ты должности его паршивого референта…

— Я на работу не пойду.

— Хлоя!

— Ирис?

— Не изображай из себя сфинкса! Ты должна пойти и все это пережить. Я понятия не имею, что именно он с тобой сделал, но спуска ему давать нельзя.

— Я на работу не пойду. Я уже там не работаю.

— Что-о?

— Там есть правила. Я их нарушила. Почти все. Теперь я автоматически уволена. Так что на работу я не пойду.

В этот момент интересную беседу прервал звонок в дверь, на что Ирис отреагировала мгновенно. Она схватила большой расписной деревянный половник (сувенир из России) и ринулась к дверям.

— Сейчас я ему покажу!

На пороге возникла высокая, стройная, смуглая женщина, при виде которой Хлоя потеряла дар речи. Фамильное сходство не оставляло никаких сомнений: это Лакшми Лэнгтон.

Лакшми улыбнулась и совершенно спокойным голосом поинтересовалась:

— Добрый день. Могу ли я поговорить с мисс Чимниз? Если не ошибаюсь, это вы — Хлоя?

Даже несмотря на потрясение, которое переживала в этот миг Хлоя, она все же отметила, что в природе произошло удивительное событие. Ирис Грант, рыжеволосая дочь и внучка миллионеров, бизнес-леди и просто неукротимый вихрь в юбке, стушевалась, опустила глаза и неслышно, бочком, пряча за спину неуместно яркий предмет кухонной утвари, испарилась из коридора. Хлоя откашлялась.

— Да, это я. Проходите.

— Быть может, вы выпьете со мной кофе? Где-нибудь на нейтральной территории?

— Нет… то есть, простите… Я не слишком хорошо себя чувствую и не хочу выходить.

— В таком случае не могли бы вы принести мне стакан холодной воды? Можно минеральной, но без газа.

Хлоя на ватных ногах прошла в кухню, посмотрела на Ирис невидящими глазами, налила воды и вернулась в коридор. Лакшми выпила воду маленькими глотками, вернула Хлое стакан и вдруг солнечно улыбнулась.

— Я буду очень краткой. В течение последнего, очень недолгого времени мой сын изменился. Он стал странным — для всех, кто знал его раньше. Вчера вечером, вернее, ночью, он вернулся домой в крайне взбаламученном состоянии. Видимо, страсти, бушевавшие в нем, были слишком сильны, и он мне все рассказал. О вас, Хлоя. Разумеется, он не знает, что я здесь.

— Вы можете быть совершенно спокойны, миссис Лэнгтон. Я больше никогда…

— Что вы, моя дорогая. Я не англичанка. У меня на родине не принято скрывать свои чувства или стесняться их проявления. Именно это мучило меня все эти годы в отношении Криса. Но я о другом. Вы первая женщина, Хлоя, которую Крис допустил в свое сердце. Прошу вас, не поступайте опрометчиво. До свидания.