Кейт Уолкер: Наслаждение и месть

Ошеломленная, Сейди молча наблюдала за тем, как Никос одергивает пиджак и приглаживает взъерошенные ею волосы. И вот, в полном оцепенении от ужаса, она увидела, как он снова посмотрел на часы.

Никос понимал, что ему не следует прикасаться к Сейди. Зря он погладил ее щеку. Ощутив нежность и аромат ее кожи, мягкость ее волос, он уже не смог сдержаться.

Потребовалось сделать всего несколько шагов. Едва их руки соприкоснулись, он ощутил сильное возбуждение, которое всегда испытывал рядом с Сейди. Последние пять лет Никос старался не вспоминать о былом, не думать об этой женщине. И вот, едва ему удалось забыть вкус ее губ, как она снова оказалась рядом, волнуя, возбуждая и сводя с ума.

Он, вероятно, свихнулся, иначе не позволил бы Сейди увлечь его в очередной раз. Лишь одно прикосновение — и его поглотил водоворот испепеляющей страсти. У него сдавило горло, бешено заколотилось сердце.

Дьявол побери, нет! Он не намерен снова идти по той же опасной тропе.

— Повторяю, — сказал Никос, изо всех сил стараясь сохранять самообладание, — тебе есть что сказать перед тем, как ты уйдешь?

Голова Сейди шла кругом.

— Ну? — резко и нетерпеливо сказал Никос и снова недвусмысленно взглянул на проклятые часы.

— Я…

Сейди никак не могла отыскать слова. В отчаянии она слегка тряхнула головой. Заметив это, Никос зловеще нахмурился.

— Проиграла? — тихим эхом отозвалась Сейди, вспоминая, для чего явилась к нему.

— Я ни при каких обстоятельствах не продам тебе «Терновники», — произнес Никос, подтверждая худшие опасения Сейди, — и не сдам тебе дом в аренду.

— Что это взбрело тебе в голову? Мне от тебя ничего не нужно!

Судя по тому, как решительно Никос пригладил волосы, он не собирался уступать ей. И давал понять, что их разговор окончен.

— Тогда что же было минуту назад? Я уверена… — Она умолкла.

— Но ты. Я подумала. — У нее заплетался язык, она не могла говорить.

— Что ты подумала? — отрезал Никос.

— Я подумала, что… что… что, когда ты…

— Когда я поцеловал тебя? — с насмешкой протянул Никос. — Неужели ты считаешь, что это было проявлением теплых чувств? Или, может быть. Черт возьми, неужели ты решила, что это была любовь?

Сейди почувствовала, как густо краснеет.

— Тогда сожалею… — продолжал издеваться над нею Никос.

— Нет, не сожалеешь! — наконец выпалила Сейди, от злости обретя дар речи. — Ни о чем не сожалеешь. И я знаю, что это не было проявлением любви.

О какой любви речь? Разве способен любящий человек так быстро сменять симпатию на ненависть?

— Определенно не было, — холодно подтвердил Никос.

— Тогда что это было?

Демонстрация беспощадности? Гнусное испытание?

— Разве непонятно? — тихо спросил Никос. — Я не сдержался.

Он хотел удивить ее и удивил. Сейди рассчитывала совсем не на такой ответ. Никос понял, что добился своего, когда увидел, как она от изумления вздернула подбородок и широко раскрыла зеленые глаза. На красивых губах Никоса заиграла улыбка, которая ничуть не смягчила черты его лица и ледяной взгляд.

Он молчал достаточно долго, ожидая, пока его слова окажут должное воздействие, затем решил добить Сейди.

— Считать это комплиментом? Если да, то тебе следует оттачивать свое мастерство.

Однако ее язвительность и желание отплатить той же монетой никоим образом не задели его, по крайней мере, виду он не подал.

— Похоть я сдержу, — продолжал он, будто не слыша Сейди. — Я умею управлять своими желаниями: либо уступаю им, либо нет.

— И ты решил уступить им, когда лапал меня.

— Я тебя не лапал, Сейди, — заметил Никос и покачал головой, будто сожалея, что она неверно расценила его действия. — Я вообще не привык лапать женщин. Если честно, я хотел проверить, не изменилась ли ты на вкус. Оказалось, что ты прежняя.

— На вкус?!

— Да, на вкус ты ничуть не изменилась. — Никос скривил губы. — Если раньше я этого не замечал, то теперь чувствую твой привкус лживости, хитрости и предательства.

Сейди содрогнулась в душе, услышав брошенные ей в лицо слова. Жаль, что ей не удастся опровергнуть мнение Никоса. Ведь он прав. Ее заставили предать его. Но и он с расчетливой жестокостью планировал измену!

— Все произошло не так, как ты думаешь. Но тебе вряд ли захочется говорить об этом, верно?

— Ты чертовски права, не захочется. Кстати, я вообще больше не желаю слушать тебя.

— Но дом… — в отчаянии произнесла Сейди не сдержавшись. Мысль о матери и младшем брате вынудила ее унижаться и дальше.