Дженна Питерсен: Заветное желание

Рис издал подобие смеха.

— Друг, мама? Ты действительно считаешь, что некая леди в твоем кружке вязания может помочь нам в этом?

Мать поджала губы.

— Я не настолько глупа, чтобы так считать, — с досадой сказала она. — Этот друг не леди, а…

Рис снова прервал ее, теперь взмахом руки.

— Нет, мама. Нет. Ценю твое предложение, но здесь никто из посторонних не знает правду, чтобы нам помочь. Мы с Саймоном должны встретиться с тем субъектом, который нас шантажирует. И лишь потом я смогу определить, как нам лучше действовать.

Нахмурившись, герцогиня собралась что-то добавить, но покачала головой:

— Дело твое, Рис. Я только хотела выяснить, не смогу ли принять в этом участие.

Он расстроенно потер лицо. Если б она была права! Мысль избавиться от подобной ситуации казалась очень заманчивой, но способа он не видел.

— Нет.

Плечи у матери поникли.

— Ты слишком похож на отца. Я хочу поговорить с тобой об этом, только не сейчас. Сейчас я устала, и мне требуется время, чтобы все обдумать. Как и тебе. Я сама найду выход, не провожайте.

Не дожидаясь их ответа, герцогиня повернулась и спокойно вышла с террасы. Энн сразу направилась к мужу, который с замиранием сердца смотрел на нее. Он не сдержал вздоха облегчения и радости, когда она обняла его за талию.

— Рис, ты должен ее послушаться. Она так долго хранила тайну, и ее совет может быть нам полезен.

Он покачала головой.

— Сейчас все иначе. Она способна притворяться, что никакой тайны нет, а я не могу.

Энн отошла, и Рис увидел на ее лице разочарование.

— Тогда продолжай строить свои планы. Оставляю тебя с ними.

Она пошла к двери. Ему хотелось вернуть ее, дать ей то, чего она требовала, просто увидеть ее улыбку и насладиться ее теплом. Вместо этого Рис смотрел, как она покидает террасу, оставляя его одного.

Темный переулок, пропитанный запахом человеческих нечистот и пота внушал отвращение. Здесь не место джентльменам, и Рис чувствовал возрастающую тревогу не столько за себя, сколько за Саймона.

— Ты уверен, что это здесь? — прошептал Рис, изучая темноту на предмет возможной ловушки.

Саймон кивнул:

— Уверен. И мы пришли вовремя.

Тут они услышали шарканье сапог о булыжную мостовую, а затем хриплый голос произнес:

— Этому вы научились у вашего отца?

Рис и Саймон одновременно напряглись, и оба повернулись на голос. Рис увидел под тусклым светом фонаря худого, изможденного человека. Он едва тащился, поскольку одна его нога почти не действовала.

— Я всегда говорил ему, что на встречу лучше приходить раньше. На твоей стороне элемент неожиданности. — Мужчина улыбнулся, показывая ряд гнилых зубов.

— Ты Ксавье Уоррен? — спросил Рис.

— О, так вы поняли? Отличные дедуктивные способности. — Уоррен саркастически усмехнулся. — Хотя вижу, это шокирует нового герцога Биллингема. Я оправдал твои ожидания, мальчик?

Рис краем глаза взглянул на Саймона. Его брат не сводил глаз с Уоррена, видимо, он был потрясен.

— Теперь я смутно припоминаю, что встречался с тобой в детстве. Ты несколько раз приходил к отцу. Ты изменился.

Уоррен начал смеяться, но вскоре смех сменился приступом кашля, и шантажист согнулся пополам. Рис с ужасом смотрел на него, почти жалея бедного ублюдка.

Наконец он снова заговорил:

— Это благодаря вашему отцу я сейчас в таком состоянии. — Уоррен сплюнул на землю и выпрямился. — В какой-то момент Биллингем решил, что ему недостаточно изгнать меня из страны как изменника.

Саймон бросил взгляд на Риса, а затем спросил:

— И ты говоришь, что мой отец…

— Да, послал людей убить меня. И они свою работу почти сделали. — Уоррен показал на изуродованную ногу, его лицо исказилось от ненависти. — Полагаю, я знал слишком много секретов. — Он взглянул на Риса: — Да, ваша светлость?

Рис прижал кулаки к бокам, чтобы не броситься на ублюдка и не закончить то, что не удалось сделать отцу. Глубоко вздохнув несколько раз, он заставил себя успокоиться.

— Похоже, тут слишком много секретов. Вопрос в том, сколько ты за них хочешь, Уоррен.

Тот молча смотрел на него. В его глазах Рис увидел безумие, но также гнев и жажду мести, которая, возможно, никогда не будет утолена.

— Я десятилетиями выполнял то, о чем просил меня Биллингем. — Уоррен плюнул, сжимая и разжимая кулаки. — Я был его правой рукой. Дрался, когда он приказывал мне драться, приводил к нему женщин, когда он хотел их. Я применял силу к его противникам, а если кого-то нельзя было убедить деньгами или угрозами… даже убивал.