Рэчел Стайгер: Демон соблазна

Прикосновение его твердых, горячих губ было совсем легким, но этого оказалось достаточно, чтобы в животе Флорри вспыхнуло и потекло по жилам жгучее пламя. Он шумно вздохнул и поднял изумленное лицо.

У Флорри на секунду перехватило дыхание. Она смотрела на него широко открытыми, ошеломленными глазами и с трудом втягивала воздух в горящие легкие. А потом повернулась и убежала.

Сорняк или не сорняк? Держа в руке садовую лопатку, Флорри задумчиво прищурила серые глаза и согнулась над клумбой. Она припомнила, что в октябре в пылу сельскохозяйственных забот высеяла здесь пакетик со смесью семян разных однолетних культур. Ладно, пусть остаются все, спокойно решила она, а там посмотрим. Весеннее солнце сверкало на ее коротких медных кудрях и увеличивало количество крошечных веснушек на аккуратном прямом носике. Было жарче, чем ей казалось. Флорри опустила лопатку, подняла сброшенную было шляпу с большими полями и решительно водрузила ее на голову.

— Черт побери, я уехал в деревню, чтобы обрести мир и покой!

Испуганная Флорри резко обернулась и лишь затем поняла, что обращаются не к ней. Низкий, волнующий голос доносился с другой стороны плотной живой изгороди.

— Мир! — За этим последовало громкое насмешливое фырканье. — Я прожил здесь всего неделю, но каждая надоедливая особь женского пола, проживающая в этой деревне — нет, во всем Дорсете, — успела сунуть сюда свой нос...

— Энтони, дорогой, не преувеличивай, — прервал его безмятежный женский голос, а затем задумчиво добавил: — А я думала, что ты переехал сюда, чтобы быть ближе к нам с отцом.

— Они давали советы, предлагали посидеть с двойняшками, гадали, в какой из местных клубов я вступлю...— раздавалось под мерный звук пилы.

— Дорогой, они просто старались быть с тобой полюбезнее. Так сказать, приветствовали нового члена деревенской общины.

— Но я не хочу быть членом общины! У меня нет ни малейшего желания наслаждаться колокольным звоном, присоединяться к кружку любителей пива, вступать в клуб садоводов или местную ассоциацию поклонников драматического искусства...

Флорри подняла брови и поправила большие солнечные очки. Местные общественные организации как-нибудь проживут и без этого типа, подумала она. Чувствуя некоторую неловкость оттого, что она подслушивает чужой разговор, хотя и невольно, женщина сорвала одуванчик, поднялась на ноги и отряхнула коленки.

— Что собой представляет твоя соседка? — спросил женский голос.

Последовало еще одно презрительное фырканье.

— Одинокая женщина. Дипломированный бухгалтер. Работает в каком-то коммерческом банке.

Флорри поджала губы и сунула одуванчик в ведро. Доброе старое деревенское вино...

— Ни одного мужчины поблизости. Компенсирует недостаток личной жизни тем, что работает с утра до ночи. Ее биологические часы начинают отсчитывать вторую половину третьего десятка.

Ну хватит! Флорри, в которой чувство унижения боролось с чувством юмора, подняла лопатку и ведро с сорняками.

— Ты познакомился с ней? Дорогой, кажется, эта верхняя ветка тоже совершенно засохла.

— Не совсем. Вчера утром она появилась на крыльце с футбольным мячом Джерри. Какого черта она не могла просто перебросить его через изгородь?

У Флорри из глаз посыпались искры. Действительно, какого черта она решила, будто настало время познакомиться с новыми соседями, а заодно сказать, что они могут заходить за своими мячами в любое время дня и ночи?

— Я не удосужился выйти, и она оставила мяч на крыльце.

Последовал легкий вздох.

— Энтони, ты же был таким вежливым мальчиком...

— А вчера вечером я заметил, что она подглядывает за нами из окна второго этажа.

Господи, она закрывала окно и случайно заглянула в соседский сад, где высокий темноволосый мужчина играл в крикет с двумя маленькими мальчиками, похожими друг на друга как две капли воды. Какая жалость, что он выбрал именно этот краткий миг, чтобы поднять взгляд... Флорри задумчиво посмотрела на свою лопатку. Похоже, она занимается ерундой.

— Дорогой, тебе не кажется, что ты слишком самонадеян? Неужели ты думаешь, что каждая одинокая женщина непременно имеет на тебя виды?

Глаза Флорри замерцали от сдерживаемого смеха.

— Они имеют виды не на меня. Их интересуют близнецы. Я только вхожу в набор. — В глубоком, сочном голосе мелькнула тень насмешки над самим собой; затем он вновь стал мрачным. — Но мальчишки не ищут себе мать, а я, черт меня побери, не ищу жену. Это мужское хозяйство, и таким оно и останется.