Джессика Симон - Шестая блондинка

— Вы могли бы сказать, кто вы на самом деле. — Линдси отстранилась, пытаясь избежать его прикосновения.

— У меня и в мыслях не было вас обманывать. А за кого вы меня приняли?

— За телохранителя.

— У меня нет телохранителя. Никогда не ощущал в нем необходимости.

— А вы не боитесь, что в один прекрасный день кто-нибудь попробует причинить вам вред, мистер Фарадей?

— Что ж, я привык рисковать. Кстати, меня зовут Ник. А вот вашего имени я что-то не припомню.

— Линдси Купер, — ледяным тоном представилась она, испытующе глядя на него. Вспомнит ли он о том, что фамилия Фила тоже была Купер, и сопоставит ли в уме эти факты?

— Линдси, — задумчиво повторил он, словно пробуя ее имя на вкус. — В этом имени почти столько же шарма, как и в вас самой. — Склонив голову набок и сощурив глаза, он смотрел на нее так, как художник смотрит на картину. — Да, в самом деле, очень много… шарма.

Почему он сделал ударение именно на этом слове? Что у него на уме? Да нет, скорее всего слово «шарм» вырвалось у него чисто случайно. Не может же он всерьез рассматривать ее как будущую «мисс Шарм». Ведь то, что она говорила Джиму Берну о своих шансах быть выбранной, — всего лишь шутка. Скорее уж она взмахнет руками и воспарит в небо, чем станет «мисс Шарм».

Внезапно, ничего не объясняя, Ник Фарадей схватил ее за руку и потащил через зал.

— Куда вы меня ведете? — спросила Линдси, стараясь выглядеть спокойной, и в то же время отчаянно пытаясь освободить запястье от его железной хватки. Перед дверью ей стало ясно, что они собираются переступить порог. — Мистер Фарадей, — взмолилась она, — не можете же вы так просто взять и уйти! Что подумают гости?

— Я здесь хозяин и делаю что хочу. К тому же я уже говорил вам, что меня зовут Ник. Мистер Фарадей звучит слишком официально.

— Да, и это соответствует нашим отношениям, — огрызнулась она, не понимая, почему окружающие не делают ни малейших попыток помешать похищению. Ведь невооруженным глазом видно, что совершается насилие. Линдси пыталась объяснить всеобщую апатию тем, что никому и в голову не приходило ставить действия Ника Фарадея под сомнение. А возможно, все было еще проще: во всеобщей сутолоке никто не заметил их ухода. Она могла бы закричать, но это казалось ей вульгарным, да она всерьез и не подозревала его в дурных намерениях. Впрочем, ее мнение изменилось, когда он втолкнул ее в спальню.

Это не его спальня, сразу поняла Линдси, если только ему не по душе лампы с бледно-розовыми абажурами и кружевные шторы. Она не успела рассмотреть все повнимательнее, потому что Ник провел ее прямо в гардеробную. Держа Линдси за руку, Фарадей открыл дверцу платяного шкафа. Переворошив содержимое, он достал белое платье и, протягивая ей, сказал:

— Надевайте!

— Не буду!

— Прошу прощения, я забыл сказать «пожалуйста».

— Даже если вы встанете на колени, ответ будет тем же.

— Тогда не надевайте ничего. Просто снимите ваше платье. Тем более что, насколько я понимаю, под ним у вас ничего нет.

— Да кто вы, собственно, такой?

— Мужчина, терпению которого приходит конец.

— Это вашему терпению приходит конец? Мне кажется, что речь скорее должна идти обо мне. Я не собираюсь здесь оставаться и терпеть, чтобы со мной обращались по-хамски.

— Вы неверно меня поняли. Я пытаюсь сказать вам, что, сняв ваше платье, вы будете выглядеть более прилично. Вы хотя бы представляете себе, на что вы похожи?

— Даже если я похожа на то, что вы имеете в виду, у вас нет никакого права попрекать меня этим.

— Я и не попрекаю!

— Я слишком хорошо воспитана, чтобы стараться вас в этом разубедить. А теперь я ухожу. Причем немедленно.

— Девочка права. Будь я на ее месте, я бы тоже ушла.

Слова, сказанные ломким хрипловатым голосом, донеслись из спальни. Голос принадлежал женщине, причем Линдси, еще не успев опомниться от изумления, почувствовала, что та больна.

У Линдси вырвался шумный вздох облегчения, когда руки, уже готовые сорвать с нее черное платье, внезапно разжались. Ник Фарадей сказал, обращаясь к невидимой женщине:

— Я думал, ты спишь, и собирался разбудить тебя после того, как уговорил бы ее надеть что-нибудь приличное.

— Да я и не предполагала, что ты решишься обольстить бедную девочку у меня в гардеробной. К тому же мои глаза многое повидали. Но я предпочитаю судить обо всем сама, так что сию же секунду представь ее мне.

— Слышали? — С деланно смиренным видом Ник Фарадей незаметно подталкивал Линдси в направлении спальни.