Джулиана Морис: Фея домашнего очага

Он мрачно посмотрел в окно. Задней стороной дом был обращен к океану, правее виднелось устье реки Колумбии. Прекрасный вид, прекрасное здоровое место. Но Маккитриков это не удовлетворяло. Им всех хотелось подстричь под одну гребенку.

Что-то мягкое и теплое коснулось его ноги. Бекки — растрепанная, заспанная, в пушистых тапочках. Не говоря ни слова, девочка забралась к нему на колени и прислонилась головкой к груди. У Ноя дрогнуло сердце. Он отвел влажные кудряшки, упавшие на ее лоб. Легко играть роль доброго дядюшки, а вот научиться быть отцом гораздо труднее. Бекки пачкала бананами его костюмы, наливала овсянку в щель для компактных дисков. Она не отличалась разговорчивостью, и он не мог угадать, о чем она думает. Самым любимым ее словом было «нет», и это его серьезно тревожило. Но он смертельно боялся ее потерять.

Одевая Бекки, Ной думал только об одном. Утренний туалет девочки все еще давался ему с трудом, и к окончанию всех процедур ее спальня обычно напоминала район, пострадавший от стихийного бедствия. Ной не предполагал, что двухлетняя малютка умеет разбираться в одежде, но Бекки оказалась привередливее, чем любая из нью-йоркских манекенщиц. Сегодняшний день не был исключением. Розовое платье она сразу категорически отвергла и потребовала свитер «с кисками». Когда Ной нашел свитер, она передумала и захотела что-то другое. Поскольку она еще не умела ясно выражать свои прихоти, Ной принялся вынимать из шкафа по очереди все ее наряды, пытаясь понять, чего же она хочет. И конечно, в конце концов, когда шкаф и комод полностью опустели, Бекки окончательно остановилась на розовом платье.

Завершив процедуру одевания, они направились на кухню, и Ной несколько раз втянул в себя воздух. Все самые умные воспитательные теории на свете не стоили выеденного яйца, когда приходилось иметь дело с упрямой двухлетней принцессой.

Терпение. Ему надо только запастись терпением. Возможно, причуды Бекки объяснялись резкой переменой в ее жизни. Потеря Сэма и Амалии тяжело отразилась на них обоих. Только Ной приготовился выдержать очередную битву по поводу того, что приготовить на завтрак, как зазвонил телефон.

— Алло?

— Вы, кажется, запыхались? — раздался в трубке мелодичный голос Стар Грэнджер, и Ной немедленно весь подобрался. — Как поживает Бекки? Вчера она не слишком перенервничала?

— Э... здравствуйте, мисс Грэнджер. Нет, с Бекки все в порядке.

— Вы вроде бы собирались обращаться ко мне по имени.

— Я вообще не собирался обращаться к вам, — отрезал Ной. Он и вправду не имел намерения встречаться с ней, несмотря на всю ее привлекательность. Слишком она была изменчивой. Непредсказуемой. В этой женщине всего через край.

Стар рассмеялась в ответ, словно он сказал что-то забавное.

— Я бы хотела повидать Бекки. Вчера после всех злоключений уже не оставалось времени для визита.

— Гм, — промямлил он.

— Можно зайти к вам сегодня после двенадцати?

Ной неловко переступил с ноги на ногу.

— Думаю, лучше на следующей неделе.

Наступила продолжительная пауза.

— Я пробуду в городе недолго. Сейчас у меня отпуск, а потом придется вновь вернуться к работе.

— Я не знал, что вы в отпуске.

— Что вы хотите сказать? — спросила Стар, и в ее голосе послышалось раздражение.

— Ничего. Вот только... откуда вдруг этот внезапный интерес к Бекки? Вы даже не появились на ее крестинах — вас кто-то заменил тогда.

Стар тяжело вздохнула.

— Мы ведь уже обсудили это, когда я звонила вам первый раз. У меня была срочная командировка. Я все объяснила Амалии и Сэму, и они меня поняли.

Ной скрипнул зубами. Прекрасно. Амалия и Сэм, может, ее и поняли, а вот ему это дается с трудом.

— Это всего лишь один из ваших минутных капризов, — буркнул он. — Вчера вам, например, вздумалось целовать меня на виду у всех. Вы видели сегодняшнюю газету?

Стар снова рассмеялась.

— Я так и знала, что вам это не понравится.

— Не понравится! — Он повысил голос. — Маккитрики живут всего в ста милях отсюда и следят за каждым моим шагом недреманным оком. Сейчас они, вероятно, уже подают прошение о переоформлении опеки.

— Вы просто сегодня встали не с той ноги. Они вовсе не такие ужасные.

— Неужели?

— Дядя Ной! — Маленькая ручка дернула его за брюки.

Он смущенно глянул вниз, на встревоженное лицо девочки.

— Все хорошо, малышка, — уверил он ее. — Иди поиграй с игрушками... или с Китти.

— Я не малышка, — обиженно заявила Бекки. Нижняя губа ее оттопырилась, и Ной содрогнулся. Если Бекки начинала гневаться, то делала это от души. Несмотря на ангельскую внешность, его племянница была упрямей ослицы.