Карла Неггерс - Яростное влечение

Бесс стала с отсутствующим видом разглаживать юбку. Потом возразила:

— Ты всегда был недоволен моим участием в ваших делах, с самого начала.

— Я боялся за тебя. Твой отец сказал, что я могу давать тебе любые задания — ты сообразительна и легка на подъем. Но он не учел, что ты будешь проявлять самостоятельность, не имея никакого опыта в общении с такими типами, как Лебрэк и Добс.

Она гордо откинула голову:

— Но я ведь не дала себя убить!

— Благодаря мне. Ты совалась везде, где грозила самая большая опасность.

— Ну, а как насчет путешествия за три тысячи миль ради меня? — быстренько сменила она тему.

— Да, вот тут виноват: лицемерил, — рассмеялся Джерид. — В твои семнадцать лет ты показалась мне хорошенькой и забавной, не больше. Влюбился я только в это лето. Покорила ты меня не только красотой и грацией — ты была восхитительно непокорной. А я, увы, не способен любить женщин, не имеющих своего мнения.

Это было для Бесс открытием. А она-то заставляла себя готовиться к роли милой и послушной жены! Оказывается, в этом амплуа Джерид ее и разлюбил бы?.. Надо будет обдумать на досуге.

Она выпрямилась в своем мягком кресле.

— А ты знаешь, что Вильям забирает свои деньги из «Б и О», с тем чтобы вложить их в финансовую компанию Добса?

— Да. Я предупредил его отца о своих подозрениях, когда еще можно было поправить дело. Но он попросил меня помочь Вильяму, сам же вмешиваться не стал.

— Мне кажется, ты не очень-то интересовался спасением Вильяма, — сказала она с ехидцей. — Ты занимался Добсом и Лебрэком, а уж заодно немножко и Вильямом. Сознайся, что я права!

— Сознаюсь, — улыбнулся Джерид. — Но я ни единым словом и движением не навредил ему и всегда честно предупреждал его об опасности. Кто ж виноват, что он мне не верил?

— А теперь сознайся еще в одном: мой отец телеграфировал тебе, что мы едем в Сан-Франциско?

— Да, — смутился Джерид, но тут же стал оправдываться: — Только когда вы уже были в Сакраменто!

— Еще вопрос, — не унималась она. — Что это за слухи насчет тебя и мужа Бетти Боумэн?

— Муж Бетти Боумэн покушался на жизнь офицера Федерального бюро расследований. Поэтому я убил его.

— Как безупречно твое объяснение! Надеюсь, офицер поблагодарил тебя?

— Этим офицером был я.

В миг настрой на язвительную насмешливость покинул Бесс.

— Ты? — растерянно переспросила она.

— Именно. Бетти знала это. И все, что ей оставалось, — отомстить мне каким-нибудь хитроумным путем. Например, испортив мою репутацию в глазах любимой женщины. При этом мерзкая содержательница публичного дома, конечно же, внушала ей, что эти сведения должны оставаться в глубочайшей тайне.

Бесс подошла к Джериду и взяла его руку с еще не зажившим розовым шрамом в свои ладони.

— Прости, я не знала, что думать, во что верить. Но я с первого взгляда влюбилась в тебя. И вопреки собственному желанию любила даже таким, каким изобразила тебя Бетти Боумэн.

Он обнял Бесс за талию и склонился к ней. Они целовались снова и снова.

— Дорогая, я так люблю тебя, — хрипло прошептал он и, сев в кресло, посадил ее к себе на колени. — Я так боялся, что потерял тебя, когда оставил в Новом Орлеане.

— Ты же сам меня гнал! — возмутилась она. — Ты хотел заниматься Лебрэком и Добсом без моей и папиной помощи. Большой защитник Дикого Запада!

— Уже нет, — усмехнулся он.

— Как?

— Я закончил со своей службой. Открываю частную адвокатскую контору.

— О? — округлила глаза Бесс.

— Да. И если бы ты интересовалась фактами больше, чем слухами, ты бы выяснила, что я окончил юридический факультет университета… И что родом я вовсе не с Дикого Запада, а из Нью-Хейвена — одного из ближайших к Нью-Йорку городов восточного побережья. Я приехал в Сан-Франциско помогать Жуану, брату моей матери. А теперь мне уже не хочется покидать этот город. Как тебе кажется, сможешь ты жить в Сан-Франциско?

— Я думаю, на какое-то время это было бы увлекательно. А там посмотрим.

Джерид расцвел улыбкой и поцеловал ее в лоб, пальцами касаясь волос, так много обещая своими прикосновениями.

— Твой отец будет доволен. Мы с ним уже обсуждали это. Он не говорил тебе?

— Он вообще говорил мне очень мало, — сухо произнесла Бесс. — Если бы не его загадочная молчаливость, от скольких горьких мыслей я была бы избавлена!

Джерид усадил ее в кресло и пошел в соседнюю комнату. Вернулся он с большой медной вывеской. Нервно откашлявшись, он повернул вывеску так, чтобы Бесс могла ее прочитать.