Карла Неггерс - Яростное влечение

— Не летите так! — Он взял Бесс за руку. — Вечер слишком хорош, чтобы идти в дом. Давайте погуляем.

— Вы забыли, что у меня была долгая дорога сегодня. Я устала.

Его пальцы нащупали ее руку.

— Бесс, не уходите. Я не хочу этого.

Через лужайку она видела отражение луны на поверхности воды; над головой сияли звезды, ветви деревьев покачивались под теплым легким ветерком.

— Вокруг прекрасно, — сказала она и улыбнулась. — Вот только… Вильям советовал мне быть осторожной с вами.

— Неужели? — Джерид рассмеялся. — Я всегда могу рассчитывать на дружеское плечо Вильяма!

И сразу страх отпустил Бесс: преступник не может смеяться так легко и весело.

Они двинулись вниз, к озеру. Бесс почувствовала себя вновь глупой девочкой, способной на озорные выходки, и спросила:

— Джерид, вы преступник?

— С чего это взбрело вам в голову?

— Я слышала сплетни о вас.

Он опять рассмеялся:

— А я о вас. И что из этого?

— Зачем вы здесь?

— Чтобы увидеть вас.

— Вот так вы и лишаете себя моего доверия, — печально произнесла Бесс. — Кто вам поверит, что вы семь лет ждали случайной встречи? А если бы я не приехала сюда?

— Приехал бы я в Нью-Йорк. Мне осталось совсем немного, чтобы завершить одно дело, — и я свободен.

— Это дело связано с железными дорогами?

— И все-то вам надо знать, моя любимая простодушная девочка, считающая себя очень хитрой! — Он на ходу обнял ее за плечи, и они стали спускаться по тропинке меж берез к озеру.

Бесс надула губы и напомнила себе, что она в Саратоге для того, чтобы помочь Джинни и собрать сведения для отца. Вечерние прогулки с этим невыносимым человеком не предусмотрены.

— Корнэлиус Вандэрбилт в Саратоге, не так ли? — спросила она.

— Его вы тоже считаете преступником?

— Он пытался контролировать железную дорогу из Филадельфии на Кливленд… Может, не преступник, но и отнюдь не честный человек.

— Возможно, — согласился Джерид снисходительно. — Однако не настолько нечестный, как Джей Гуд и Джим Фиск, например.

— Двадцать четвертого сентября 1869 года…

— О Боже! Кто со мной — барышня или член парламента?

— Двадцать четвертого сентября, — упрямо повторила Бесс, — была наша первая черная пятница, и все благодаря Фиску и Гуду. Они пытались провернуть аферу с золотом. Информатор вовремя сообщил правительству, и катастрофа была предотвращена. Я и мой отец убеждены, что такие вещи надо контролировать. Два ничтожества могли ввергнуть всю страну в финансовый хаос.

Джерид уселся на скамью из цельного ствола дерева возле воды и жестом пригласил Бесс сесть рядом, не решаясь перебивать ее, с жаром рассуждающую о коррупции и реформах.

— Фиска убили два года назад, — продолжала Бесс, послушно усаживаясь на ствол-скамью. — Надо не убивать преступников, а предотвращать криминал законным путем.

— Все правильно, моя девочка, — сказал Джерид. — И я знаю эту историю… Вандэрбилт, кстати, может появиться на регате.

— Почему ты считаешь, что Вандэрбилт в Саратоге? — подозрительно спросила Бесс.

— Потому что он всегда приезжает сюда летом. Он старый человек.

— Говорят, он самый богатый старик в стране. И, возможно, преступник.

Джерид усмехнулся:

— Дни его манипуляций и мошенничества давно позади. Тебе так хочется всех подозревать, Бесс!

— Лучше подозревать и проверять заранее, чем позволять что угодно, а потом убивать.

— Ладно, считай, что я уже раскаялся, — хмыкнул Джерид.

Она удивилась такому ответу и только тут связала свои рассуждения со сплетнями о Джериде, о том, что он убил человека.

— Так ты и в самом деле убийца? — ужаснулась она и отпрянула от него. — Кого ты убил? Мужа Бетти Боумэн?

Он молчал, глядя куда-то вдаль.

Она быстро поднялась:

— Я устала. Пойду спать. Извините меня…

Он вскочил, обнял ее, и не успела Бесс опомниться, как ощутила его нежный и властный поцелуй. Она попыталась сопротивляться, но ее собственная страсть оказалась так же сильна, как и порыв Джерида. Его губы спустились к изгибу ее шеи, и Бесс обняла его, прильнула к нему, одновременно удивляясь: «Что она делает?» Его губы опять нашли ее рот, прижались к нему в коротком поцелуе — и он резко отстранился.

— Неужели мое путешествие к тебе за три тысячи миль — ошибка, Бесс? — спросил он хрипло.

Она отступила, повернулась к нему спиной и ответила с нескрываемой обидой:

— Ты не мог знать, что я буду здесь. Не лги мне.

И вдруг ей стало весело. Она взмахнула шелковыми юбками, как цыганка в танце: