Софи Уэстон: Танцуй со мной

Алексис содрогнулась.

- Танцы? - В ее голосе звучал неподдельный ужас.

Возникла небольшая пауза, во время которой она чувствовала на себе его пристальный взгляд.

- Я был не прав, - проворковал он. - Конечно, ты должна избегать танцев. А вдруг придется подпирать стену? С твоим-то милым характером. Подумать страшно.

- Это мое дело, - с достоинством сказала Алексис.

Правда заключалась в том, что на танцах она была так же неуклюжа, как и всюду, но Алексис скорее умерла бы, чем признала это под издевательским хладнокровным взглядом Майкла Слейна.

- Я иду домой, - решительно заявила она. Он все смеялся.

- Через парапет? У тебя что, парашют под блузкой?

- Зачем парашют, когда есть пожарный ход. Он повернул голову.

- Ага, понимаю. - Немного помолчал, а потом сказал - так спокойно, что ей и в голову не пришло, что за этим может последовать: - Тогда, я думаю, надо пожелать друг другу спокойной ночи.

А последовали за этим объятия, в которых даже неопытная Алексис определила чистейшую игру. Она яростно оттолкнула его. Поцелуй был слишком холодным, чтобы оправдать ее участившийся пульс. Ей так давно не приходилось испытывать сильные чувства, что собственный темперамент оказался для нее сюрпризом. Движение было слишком резким. Хрустнул тонкий каблучок, и девушка едва не упала.

- Черт! - выругалась она, выпуская темперамент на волю.

Противник глянул вниз и поддержал ее.

- Это называется невезение, - веселился он. Алексис вскинула голову.

- Невезение ни при чем. Все это из-за тебя. Видеть тебя не хочу.

Она высвободилась и направилась к пожарному ходу.

- Не спеши, - сказал он, останавливая ее. Властная рука нашла ее запястье под самой грудью и прожгла тонкий жоржет. Алексис остановилась как подстреленная.

Он повернул ее лицом к себе.

- Чтобы доказать теорию, одного эксперимента недостаточно. - Голос звучал хоть и весело, но жестко, непреклонно.

Его голова приблизилась. Все силы Алексис уходили на то, чтобы сохранить равновесие на одном каблуке. Дыхание стало вдруг необычайно трудным делом. Надменного натиска, которого она ожидала, не было. Едва касаясь губами ее рта, он нежно ласкал его и пробовал языком. Ни нажима, ни требования, ни наглого вторжения; и все-таки с дыханием у нее не ладилось.

Это, подумала она, настоящее мастерство. И далеко не ее класс.

Алексис протиснулась в дверь кухни, сбросила черные лаковые босоножки и включила свет. Так и есть. Починке это не подлежит. Она тяжело вздохнула и зашвырнула босоножки в ведро.

А нечего показывать норов незнакомцам. Впрочем, мрачновато подумала она, после вялого безразличия последних месяцев даже неплохо - узнать, что еще способна разогреться.

Алексис села, вытаскивая шпильки из волос. Освобожденная рыжая масса упала на холодные плечи.

С Патриком она никогда не теряла самообладания. Уронив голову в ладони, Алексис погрузилась в воспоминания. Она так преклонялась перед ним, так безоговорочно верила каждому слову… Но неужели нельзя было догадаться, что такой человек, как Патрик, - красивый, талантливый, преуспевающий - не может до сих пор быть одиноким?

Конечно, она понимала, в чем дело. Он намеренно скрывал правду. Он никогда не говорил о своей семье. После смерти крестной матери Алексис многие годы не видела никого из них, пока Патрик не предложил руководить ее занятиями в то длинное тяжелое лето перед поступлением в колледж восемь лет назад.

И все- таки нет ей прощения, казнила себя Алексис. Его брак не был тайной. Достаточно было спросить, достаточно было заговорить о нем с кем-то, и все бы легко выяснилось. Черт, Фред сказал бы ей, если бы знал об их отношениях.

Алексис была ошеломлена, когда Патрик, вернувшись в Лондон осыпанный многолетними почестями, настоял на том, чтобы учить ее, и заставил выслушать признание в любви. Это было как сбывшийся сон. Она любила застенчиво и тайно с того самого лета. И когда он поцеловал ее, она даже не задалась вопросом, что произошло с ним за это время.

- Проклятье, - произнесла Алексис вслух. - Проклятье. Проклятье. Проклятье.

Она была в такой ярости, когда бросила это ему в лицо.

- Конечно, я женат, - отмахнулся он. - Я никогда не делал из этого тайны. Марианна предпочитает жить в Уэльсе. Она говорит, что так лучше для детей…

- Детей? - побледнев, выдохнула Алексис.

Тогда самообладание потерял он, и Алексис узнала, что поцелуй может быть ударом. Хотя, конечно, на самом деле он ее не ударил. Тогда.