Джейми Харкот - Пожар сердец

Когда в кадре появился Саймон, более ослепительный в своем великолепии, чем он показался ей здесь, в отеле, Аннетт судорожно вздохнула. До этого момента она не осознавала, что знакома с человеком, стоящим на вершине мировой славы и известности, но теперь, увидев его на экране телевизора, сверкающего своей тигриной улыбкой под вспышками фотокамер, Аннетт в полной мере ощутила его звездную сущность. Ей стали более понятны качества характера, позволившие Саймону добиться нынешнего положения, — его прямолинейность, несгибаемая жесткость, самоуверенность. На мгновение ей стало страшно, а когда он направил прямо в камеру свой пронзительный взгляд, Аннетт выключила телевизор.

Вся во власти увиденного, она прошла в спальню. Ничего, сказала она себе, укутываясь пушистым покрывалом, завтра я покажу этому самовлюбленному монстру, что у меня тоже есть характер.

Успокоенная этой сладкой мыслью, Аннетт закрыла глаза.

…Ей снова снился тот кошмар… Она бежала в темноту, наполненную отвратительным черным дымом… ярко-красные языки пламени протягивали к ней жадные щупальца, пытались схватить ее за шею, за руки… дыхание кипящих адских котлов опаляло кожу… Она искала кого-то и отчаянно металась из стороны в сторону, пока, наконец, огонь не окружил ее плотной, непроницаемой стеной, и тогда она поняла, что все кончено…

— Аннетт!

Этот тревожный крик проник в ее подсознание, и она слабо застонала. Тогда какая-то неведомая сила подняла ее в воздух, чьи-то сильные руки надежным кольцом сомкнулись вокруг ее дрожащего тела.

— Аннетт!

Голос был настойчив, и она сделала слабую попытку разомкнуть тяжелые непослушные веки. Но сон имел над нею слишком большую власть, и она снова беззвучно зарыдала, чувствуя, как больно ей дышать и как разрываются ее легкие от непрерывного крика.

— Папочка… — простонала она, и кто-то снова настойчиво встряхнул ее тело.

— Аннетт, вы меня слышите? — повторил голос. — Просыпайтесь, Аннетт!

Отчаянным усилием она открыла глаза и сквозь пелену слез увидела встревоженное лицо Саймона. Он держал ее на руках, словно маленького ребенка; ее руки и ноги безжизненно болтались, как у тряпичной куклы, а голова лежала на его сильном плече.

— Все в порядке, Аннетт, — это всего лишь сон, не бойтесь. — Теперь все будет в порядке.

— Сон? — прошептала она непослушными губами. — Сон?

Это не могло быть сном, это было слишком реально, чтобы быть сном! В поисках защиты она прижалась мокрой щекой к белой рубашке, слыша размеренный стук его сердца и чувствуя, как руки Саймона, успокаивая, баюкают ее. Тут она окончательно пришла в себя.

— Саймон? — неуверенно спросила девушка, начиная узнавать его. — Это вы?

— Да, дорогая, кто же еще? — в своей обычной саркастической манере усмехнулся он. — Своим криком вы, наверное, подняли на ноги весь отель!

— Опять тот же кошмар…

— Понимаю. Признаться, я ожидал, что случится нечто подобное, но не думал, что это будет проходить так… бурно. — Глядя на Аннетт сверху вниз, он наблюдал за ее безуспешными попытками стать на ноги. — Я вижу, вы уже в порядке, если так энергично толкаете меня кулаком.

Он осторожно поставил девушку на пол, но, увидев, как сильно она дрожит, снова привлек к себе. В голове у нее все беспорядочно закружилось, когда сильные ладони заскользили по ее плечам, умелыми движениями разминая напряженные мышцы. Она изумленно выдохнула, ощутив на своей спине чувственные пальцы, и, инстинктивно прижавшись к его большому телу, задвигалась, побуждая к новым ласкам.

— Вы меня все больше удивляете, Аннетт. — Нарочито укоризненно покачав головой, Саймон с усмешкой посмотрел на нее. — Я только хотел, чтобы вы немного расслабились, не более того…

Чувствуя себя несказанно униженной, Аннетт в ту же секунду вывернулась из его объятий. Ее лицо горело от стыда — забыв обо всем на свете, впервые в жизни она окунулась в возбуждающую волну любовной игры, когда с неожиданной для себя готовностью приняла его ласки, и он, дьявол, не преминул этим воспользоваться, чтобы поиздеваться над ней.

Как она могла позволить чужому мужчине прикасаться к ней, как могла так себя подставить?

А Саймона, похоже, эта ситуация очень позабавила.

— Вы так разволновались, Аннетт, — со всей серьезностью произнес он, хотя его глаза откровенно смеялись над нею. — Я слышал, что у англичан принято успокаивать нервы большой чашкой крепкого чая. Заказать для вас поднос с этим прекрасным напитком?