Вивьен Адамс - Наперекор судьбе

— И не подумаю, — заявил он, входя вслед за ней в спальню.

— Но это же в ваших интересах, — возразила Шери, удивленная и раздосадованная его реакцией. — Вам следовало бы также первое время считать шаги, чтобы знать расстояние до того или иного предмета.

— Мне следует отдохнуть.

Шери еле сдержала вздох разочарования. Откровенное неприятие ее советов поражало медсестру. Хотя слепота, судя по всему, была временная, она могла продлиться довольно долго, и Джонатану было бы легче, если бы он относился к недугу более терпимо. Надо всегда стараться быть хозяином положения и стремиться овладеть ситуацией, а не подчиняться ей безропотно.

— Может быть, принести воды и таблетку аспирина? — спросила она.

— Нет, спасибо. Вы подобрали себе комнату?

— Да. Ту, что дальше по коридору… слева, — сказала Шери, подводя его к кровати.

— Это комната моей сестры.

— Если вы против, я займу другую, — поспешила успокоить его Шери, мысленно добавив, что и без него знала, чья это комната и что именно поэтому остановила на ней свой выбор.

— Да нет. Никаких проблем. Сестра сейчас во Франции. По крайней мере, была там, когда я последний раз получил от нее весточку. Она много путешествует.

— А чем занимается Эйприл? — спросила Шери, стараясь говорить непринужденно, хотя на самом деле сгорала от любопытства узнать, кем же стала ее школьная подруга.

Джонатан почему-то нахмурился.

— Она… она фоторепортер, — ответил он после некоторого колебания.

— Как интересно! — воскликнула Шери, хотя это сообщение, по правде говоря, ее не удивило.

Будучи еще девчонкой, Эйприл любила фотографировать. Она везде носила с собой фотоаппарат и снимала все подряд. Ей нравилось также самой проявлять и печатать черно-белые снимки в темной комнате, которую устроил для нее отец в чулане рядом с кухней. Шери часами пропадала с подругой, помогая ей готовить растворы и затем наблюдая за чудом появления изображений.

Эйприл разрешила ей взять понравившиеся фотографии, и Шери выбрала две: одну с Эйприл, сидящей на террасе в солнечный полдень, и вторую с Джонатаном верхом на лошади по кличке Фер-Дер.

Она потом носила фотографию Джонатана в бумажнике, все не решаясь выбросить ее, хотя со временем она вся помялась, а изображение потускнело. Порой Шери спрашивала себя, что бы подумал Джонатан, если бы узнал, как долго она не расставалась с его снимком.

— Пойду посмотрю, как там Мэри Клер, — сказала она, направляясь к двери.

— Минуточку! — окликнул ее Джонатан. — Скажите мне, откуда вы знаете, что мою сестру зовут Эйприл?

Шери почувствовала, как краска смущения заливает ее щеки. Она напряглась, утешая себя лишь тем, что он не может видеть ее лица.

— Я… Кажется… А разве вы не упоминали ее имени в начале разговора? — спросила Шери в отчаянии, мучительно пытаясь вспомнить, называл ли он действительно имя сестры или нет.

— Нет, я не упоминал ее имени.

— Тогда думаю, что увидела его где-нибудь в ее комнате, — нашлась Шери, обретая некоторую уверенность.

Джонатан медленно кивнул, черты его лица смягчились.

— Да, вероятно, это так, — произнес он, хотя и с некоторым сомнением в голосе.

— Вы правда ничего не хотите? Может быть, принести соку? — предложила Шери, пытаясь отвлечь его от разговора о сестре.

— Ничего не надо, — коротко бросил Джонатан, давая понять, что хотел бы остаться один.

Медсестра молча вышла, проклиная себя за очередную нелепую оплошность. Джонатан, конечно, не видит, но с головой-то у него все в порядке. Шери даже боялась думать о том, что будет, когда он узнает, кто она на самом деле. Но, слава Богу, пока все, кажется, обошлось.

Шери прошла по коридору в комнату, которую родители Джонатана подготовили для внучки. Она припоминала, что, по словам Эйприл, эта комната в свое время предназначалась для детских игр.

Сейчас она изменилась до неузнаваемости. В центре стояла аккуратно застеленная кровать с розовыми подушками и с дюжиной мягких игрушек. Сбоку у стены стояли полки, выкрашенные белой краской, которые ломились от детских книг и игр. Перед окном размещались небольшой мольберт, доска с разноцветными мелками и деревянный столик.

Мэри Клер сидела за столом и рисовала на листе плотной белой бумаги.

— Привет, малышка! Что ты делаешь? — спросила Шери, ступив на бежевый ковер, застилавший середину деревянного, натертого до блеска пола.

— Рисую мой новый дом, — ответила девочка, широко улыбаясь.